Шрифт:
Закладка:
Лениво поднимаюсь, потягиваясь.
— У тебя минута, — поворачиваюсь к Алине, ожидая.
Женщина ничуть не оскорбилась на мою резкость.
— Я — наёмный работник. Заказчик, скажем так, не очень хорошо совмещает желаемое с действительным. Моя команда не пройдёт отборочные, что не понравится заказчику. Минимум усилий с моей стороны, и последует увольнение. Я предлагаю свои услуги в качестве помощника тренера. Бумаги, оформление, согласования и прочая административная скукотища. Я не первый год в этом кручусь, могу исполнить в лучшем виде. Плюс — есть связи.
На секунду задумываюсь. Увидела потенциально сильную команду и хочет получить отметку в личном деле? К тому же пришла Алина не в момент, когда всем вокруг понятно, что мы будем соперничать с лучшими. Она пришла, увидев всего одну нашу игру. Имея опыт, не претендует на место тренера. Причин сразу отказывать у меня нет. Да, она кое-что узнает о нашей тактике и методах подготовки. Не страшно. И да, Алина может быть агентом сильных команд. Маловероятно, но возможно. Пусть её проверят, есть кому.
— Я рассмотрю твоё предложение. Мой ответ ты получишь до окончания отборочных.
Можно потребовать, чтобы она сначала уволилась, а затем предлагала свои услуги, в качестве доказательства серьёзности намерений, но это лишнее. Алина с благодарностью отнеслась к моему ответу.
— Спасибо. Удачи не желаю, она вам не нужна. Буду ждать ответ.
Мы распрощались, и я направился к команде. Пока шёл, успел набрать тёзку и сделать запрос на Алину. Дмитрий подтвердил, что проработает вопрос, рутинное дело, ничего особенного. А команда радовалась. Восторга, как после первой победы, уже не было.
— Смирно! — своим голосом обрываю перекрикивание и восторги.
Ловлю взгляд Славы. Она на эмоциях, только что выпустила пар, поэтому в позитивном настроении, и на меня смотрит с радостью и любовью. Люду стараюсь взглядом не искать.
— Отличная работа! — показываю большие пальцы.
Прерванная на миг общая радость загорается с новой силой. Для них я — не участник, а наставник. Другое восприятие. Моё одобрение воспринимается, наверное, как одобрение родителя или как нечто схожее. Странно осознавать, что сам я безразличен к успехам и победам. Нет у меня эмоциональной связи с командой, нет чувства соучастия. Странно, столько вложенных сил, но команда так и осталась для меня проектом. Вложением ресурсов с конкретной целью, не зависящей от результатов выступлений. И ничего не могу с этим поделать. Возможно, мне немного завидно, что красуюсь перед зрителями не я, а кто-то другой. А теперь вопрос. Что из этих эмоций чувствует и воспринимает Люда? надо прекращать заниматься ерундой и тащить девушек в особняк, разбираться с нашей неожиданной взаимосвязью.
Внезапно мир окрасился в серое. Время замедлилось, потекло медленно, растянуто. Всего несколько секунд, после чего ощущение исчезло. Гамаюн не показал мне будущего, как не показал и прошлого. Предупреждение? Но о чём?
Открывается дверь, вновь прервав общую радость. На пороге появилось несколько мужчин в дорогих костюмах. Губернатора мы узнали сразу, господин Гаврилов был импозантен, галантен и харизматичен.
— Впечатлили, молодое поколение, ой, впечатлили. А кто та красавица, что так лихо орудует пулемётом?
Я мысленно хмыкнул. Красавица, кто бы спорил, только под шлемом и защитной маской вы этого бы ни за что не увидели. Слава вышла вперёд, сдержанно поклонившись.
— Славяна Кудрявцева, Кирилл Демьянович.
Губернатор оживился.
— А! Помню-помню! Юная Кудрявцева! Как неожиданно видеть вас в таком амплуа! А кто капитан команды?
И так стоявший впереди Павел чуть склонился.
— Светлов, Павел, Кирилл Демьянович, к вашим услугам.
Губернатор оказался лично знаком с родителями Павла, хотя о близком знакомстве там речи не шло. В общем, обаятельный мужчина «узнавал» родовитых членов коллектива, а я наблюдал за господами, что пришли вместе с губернатором. Подключившийся к разговору командир Московского гарнизона меня мало интересовал, я даже этого мужика знал по будущему, что ещё не произошло. Мужик нормальный, получше многих аристократических задниц. А вот третий персонаж, модно одетый, с лёгкой надменностью, явно иностранец, он обводил нас внимательным взглядом, будто кого-то выискивал. И нашёл. Меня.
— А! Простите, увлёкся. Рад представить вам нашего гостя. Маркграф Шолль. Эмиль — филантроп, меценат и спонсор, большой фанат военных игр!
— Рад познакомиться с такой многообещающей командой, — Шолль великолепно владел русским. — И, вижу, спонсорство можно не предлагать, вы отлично экипированы.
Человеку простому его слова показались бы насмешкой, ведь форма команды вовсе не выглядела богатой, однако Эмиль точно знал, что говорил. Экипировка соответствовала стандартам, что станут нормой через пару десятков лет.
— Будет весьма интересно наблюдать за вашими успехами.
Шолль улыбнулся мне. И… Ожидаемо. Я знал, что профессионал своего дела вычислит меня без особого труда, встретившись лицом к лицу. Не подозревай Шолль, что меня нужно искать здесь, может, и не обратил бы внимания, но он знал. Заметил Славу на поле и понял.
Что же, господин маркграф. Вы совершили ошибку, когда позволили мне вас увидеть. Повинуясь моей воле, тени всколыхнулись. Секунда, и немец был помечен Пугающим. Теперь этот хлыщ от меня не уйдёт. Я подготовлюсь и достану его, средства найдутся.
— Как много Мартенов! — подивился губернатор. — Надо ли понимать, что команда создана именно вами?
— Решили попробовать свои силы, господин губернатор, — на правах главного отвечаю Гаврилову. — Не без поддержки лицея и друзей, да и костяк команды состоит не только из Мартенов, но стержнем действительно выступили мы.
— Неожиданно. Однако желаю удачи всем вам. Вы отлично себя показали, но не зазнавайтесь! — погрозил пальцем Гаврилов и повернулся ко мне. — Молодой человек…
— Дмитрий. Дмитрий Мартен.
— Дмитрий. Помните! Дисциплина во главе угла! Команда у вас сильная, но не расслабляйтесь. Там дальше много сильных команд ещё будет.
На этом свободное время, которое губернатор мог на нас потратить, кончилось, и мужчины покинули команду, отправившись по своим важным делам. Мысленно пожелав немцу убиться об стену, я вздохнул. Угроза, о существовании которой я знал и которую ожидал, проявилась, как это всегда бывает, в самый неподходящий момент.
Как-то внезапно рядом образовались сразу Люда и Слава, причём обе выглядели напряжёнными.
— Что произошло? — спросила Слава. — Мы почувствовали твоё… Не знаю, что, но что-то нехорошее.
Находясь в некотором раздражении, я всё же удержался от грубостей.
— Почувствовали обе?
Слава чуть смутилась.
— Ну… Да. Мы… Люда учит меня.
Вздохнул, сложив руки в замок.
— А мне, значит, не надо?
Слава нахмурилась.
— Перестань вести себя, как обиженка! — злым шёпотом сказала она, придвинувшись ближе, чтобы не слышали остальные.
— Девушки. Этой способности в ритуале быть не должно. Повторяю, для тех, кто прослушал в прошлый раз. НЕ ДОЛЖНО! Если что-то работает не так, как должно работать — это проблема. Проблема, которая может сделать всем нам только хуже. Поэтому валяйте! Продолжайте самостоятельно тыкать палкой в штуку, которую не понимаете.
Славе очень хотелось ответить чем-то грубым, но девушка сдержалась.
— Я о вас волнуюсь, дурочки. Поэтому, как закончим здесь — едем разбираться с ритуалом.
Глава 25
Москва
Июнь 1983 года
Мы сидели в моей машине и ехали в особняк. Люда старательно смотрела в окно, делая вид, что её вообще здесь нет. Полагаю, само нахождение наедине с нами двумя вызывало у неё острое чувство неловкости, а может, смущения. Доброславова на днях мне в любви призналась, а это для девушек юного возраста целое событие. Которое, правда, может случаться по десять раз за месяц, но вещь всё равно эмоциональная и важная.
Славяна, сидевшая между нами, была немного на взводе. Она не готова была получать от меня нагоняй, даже такой мягкий. Однако девочка Слава умная, с эмоциями справляется.
— Объясни, чем плоха такая эмоциональная связь? — попросила Слава.
Я тоже успел успокоиться, так что отвечал спокойно и ровно.
— Как я говорил, связи быть не должно вовсе. Значит, что-то идёт не так, причём есть сразу два критических фактора. Первый: прогрессирование. В начале связи не было вовсе, верно? — вопрос был обращён Люде.
Та кивнула:
— Да, первые проявления начались после трёх недель примерно.
— Вот. Нужно узнать, что произошло в тот момент, как
