всегда! — наставительно произнёс толстячок и с пафосом развернул передо мной свою ксиву. — Особенно таким, как вы, без роду и племени. Что? Решили, что раз владелец фирмы умер, то можно и наследничков подоить?

В этот момент Вероника демонстративно хмыкнула и театрально закатила глаза. Умная девочка, всё поняла и просчитала с лёта.

Впрочем, в ней то я как раз не сомневался. Наверняка уже придумала, как из сложившейся ситуации профит извлечь и сколько на двух полковниках лишнего заработать можно.

— Эдик, — бодро заорал я в микрофон, услышав в динамике знакомый голос. — А скажи мне, пожалуйста, ты такого Щербакова Юрия Олеговича случайно не знаешь?

— Гнида редкостная, — безэмоциональным тоном прокомментировал мой вопрос Эдик. — Если им особисты в ближайшее время не займутся, то это за них сделаю. Например, кому-нибудь из богов в жертву принесу. Или вампирам продам недорого. Вариантов хватает.

— Даже так, — восхитился я, с удовольствием наблюдая, как с лица толстячка сползает улыбка. — А почему ты его так сильно не любишь?

— Потому что, — буркнул в ответ мой друг. — Я, в принципе, подобных типов не переношу, хотя сегодня их в органах явно переизбыток. Но этот кадр уже последние берега попутал. Никакой пользы обществу, постоянно какие-то шкурняки решает. Превратил контору в собственную крышу для заработка и думает, что такой беспредел может вечно продолжаться.

— Ай-яй-яй, — покачал я головой, продолжая наслаждаться богатой мимикой Щербакова. Не уверен, конечно, что он слышал каждое сказанное Эдиком слово, но так-то вообще динамик на телефоне у меня достаточно громкий. — Не бережёте вы заветы товарища Дзержинского! Где те самые чистые руки, которые должны обнимать и укрывать от бед добропорядочных граждан?

— Так, Андрей, ты поболтать позвонил? Я, вообще-то, занят! — повысил голос Эдик. — А ты, между прочим, сейчас не глупостями всякими интересоваться должен, а Перо искать. И вообще, при чем здесь Щербаков? Где ты вообще услышал эту фамилию?

— Почему услышал? Я прочитал! — предвкушая очевидное, ответил я Эдику. — Этот самый Щербаков приперся в офис Еремеева, а сейчас стоит прямо передо мной и угрожает упечь за терроризм. Ты, кстати, не в курсе, в Лефортово горячую воду дали?

— Что-о-о-о? — рык в телефоне был такой, что я реально перепугался за целостность динамика. — А ну-ка, передай трубочку этому деятелю! Я ему покажу терроризм!

— Юрий Олегович, это вас! — протянул я смартфон окончательно побелевшему толстячку. — Думаю, что вам этот разговор будет очень интересен.

Что там такого наговорил Эдик своему коллеге, я, к сожалению, не слышал. Но, судя по всему, мой друг в очередной раз продемонстрировал изрядное красноречие и сумел донести до толстячка своё мнение по поводу нашего с Мироном задержания. Естественно, отрицательное.

Щербаков же, беседуя с Эдиком, так и не сумел произнести ни одного внятного слова. Он только пекал и мекал, меняя цвет лица с бледно-серого на бордово-оранжевый, параллельно застёгивая и расстёгивая пуговицу на своём пиджаке. Прям любо-дорого посмотреть на такую порку!

Ну а что? Я-то ни причём! Мы вообще с Мироном никого не трогали.

Митрохин наблюдал за мучениями фсб-шника молча, постоянно сглатывая слюну и откровенно не понимая происходящего. Всё пошло не по привычному сценарию, а запасного плана у полицейского не было.

Я вообще заметил, что для некоторых статусных людей становится абсолютным шоком неожиданно встретить среди окружающих кого-то, кто этого статуса не боится. С чем это связано, объяснить я вряд ли смогу, даже если очень постараюсь. Это, наверное, надо к психологам или психиатрам за разъяснениями обращаться.

Но факт остаётся фактом! Почему-то в памяти всплыл недавний эпизод с гибддшником, который остановил джип Мирона и сходу начал орать матом о необходимости соблюдения правил. Вы бы видели его лицо, когда мой напарник рявкнул на него в ответ. Здоровый мужик с полосатой палкой в руках и с капитанскими погонами просто потерял ориентацию в пространстве и абсолютно не понимал, что надо делать в такой ситуации.

Как по мне, есть в такой жизненной позиции что-то совершенно нездоровое. Ну вот стал ты полковником полиции. Ну молодец!

Да, у тебя существуют определённые права и возможности, полученные вместе с погонами. Но ведь всего лишь определенные, а не индульгенция на вседозволенность. С чего вдруг-таки люди решают, что теперь весь мир по колено и никто вокруг им не страшен?

Жизнь-то гораздо многограннее, чем видится из окон высокого кабинета. Сверху может казаться, что внизу однородная человеческая масса, но на самом деле, все люди очень и очень разные.

Кто-то, одетый в рваные джинсы и кислотную футболку, случайно окажется не бедным студентом, а сыном министра или генерала. А кто-то и вовсе может заточку в бок всадить, не обращая внимания на погоны полковника.

С людьми надо общаться, причём желательно вежливо, а не борзеть, при каждом удобном случае размахивая ксивой или пистолетом. Будьте добрее и окружающие непременно это оценят!

Митрохин эту житейскую мудрость ещё не осознал, от того и стоял столбом, раскрывая рот, как выброшенная на берег реки рыба. Тяжело ему буде, наверное, но у нас у каждого свой путь…

Тем временем Щербаков завершил разговор с Эдиком и теперь внимательно смотрел на меня, как будто стараясь запомнить лицо во всех, даже самых незначительных деталях.

— А-а-а-а, теперь всё понятно, — с непонятным выражением протянул толстячок, возвращая мне смартфон. — Так это вы и есть та самая ручная собачка Седых, про которую в определённых кругах чуть ли не легенды ходят…

Судя по всему, общение с Эдиком фсб-шнику не понравилось, поэтому он решил хотя бы на мне выместить всю боль и обиду. Впрочем, надо отдать ему должное, слово «собачка» и впрямь довольно болезненно царапнуло мою самооценку.

— Всё бегаете? За своим хозяином грязь подчищаете? — продолжал гаденько улыбаться Щербаков. — Ну и как же оценивают вашу непорочную службу? Надеюсь, хотя бы косточку наградную выдали?

— Ну что вы? — растянул я губы в презрительной ухмылке. — Откуда в государственной конторе лишние деньги на внебюджетные расходы? Мы привыкли как-нибудь сами выкручиваться.

ФСБ-шник открыл рот для очередной гадости, но я опередил его.

— Полковник Седых позволяет самому добывать себе на пропитание и просто прикрывает мои маленькие шалости, — я сделал скользящий шаг вперёд, оказавшись вплотную к толстячку, а затем цепко схватил его за запястье. — Мирон, смотри, настоящие Патек Филипп! Как думаешь, продать сложно будет?

— Ой, да что там сложного? — махнул рукой напарник. — Такие часы всегда в цене. Уже сегодня загоним. Даже если этот жиртрест как-то найдёт их потом, то никогда в жизни ничего не докажет.

— Мирон, — протянул я укоризненно. — Ну как труп может что-то найти? Мы же