двадцать пять фунтов серебра в слитках, сотню мешков тонкой овечьей шерсти, десятки корзин, наполненных апельсинами, золотую утварь и дорогие ткани из разбитой церкви.

Через пять дней у берегов нынешнего Эквадора матросы «Контента» снимают в море с бальсового плота индейца. Допрос тянулся недолго — специалисты сэра Томаса имели хороший опыт. Индеец сообщил, что по приказу своего вождя-кацика, следил за англичанами.

— Твой кацик богатый человек? — спрашивают англичане.

— Да, да, очень богатый! — кивает индеец. — У него много золота и разноцветных прозрачных камней. Он живет на острове Птиц в большом красивом дворце.

Англичане не слушают дальше.

Выстрелом из пистолета робкую душу индейца отправляют на небо, а земную ее оболочку сталкивают за борт.

Эскадра устремляется к острову.

Но кацик каким-то образом успел убраться из своего дворца раньше, чем в него заглянули люди Кэвендиша. И успел унести с собой все свои камни и золото.

Оскорбленные в лучших чувствах англичане подожгли дворец с четырех сторон, а заодно разнесли и католическую церковь, построенную на острове испанскими миссионерами.

Добыча ничтожная.

Хмурый Томас Кэвендиш поднимается на борт «Дизайра».

К нему подходит корабельный плотник.

— Прошу прощения, адмирал, но наше судно не выдержит первого же шквала.

— В чем дело? — спрашивает Кэвендиш.

— Днище источено морским червем. Необходим ремонт.

— Что нужно сделать?

— Загнать корабль в удобную бухту, вытащить кабестанами[8] на берег, кренговать[9] и менять обшивку.

— Сколько времени это займет?

— Не больше недели, сэр.

— Хорошо, будем менять обшивку.

Капитан «Хью галланта» находит укромную тихую бухту, два корабля патрулируют вход в нее, а «Дизайр» вытягивают на берег, и вся команда превращается в плотников.

На пятый день утром из леса вырывается орда индейцев и испанцев и с дикими криками устремляется к лежащему на берегу «Ди-зайру». Летят стрелы и копья, с обеих сторон гремят выстрелы, катаются по песку сцепившиеся в рукопашной…

Атака отбита.

Но девять матросов никогда уже не увидят родных берегов, а трое взятых в плен, вероятно, сполна рассчитаются за трех благородных донов, утопленных около Арики.

Сэр Томас Кэвендиш собрал военный совет.

— Ремонтных работ еще на два дня, — сказал он. — Испанцы не оставят нас в покое. Их около сотни. Да еще сотни полторы индейцев. Нас девяносто восемь. Но у нас есть то, чего нет у испанцев и индейцев, — пушки «Контента» и маленького «Хью». Лучше напасть первыми и пресечь все дальнейшие попытки…

— Мало людей, — возразил кто-то.

— Я думаю, хватит семидесяти, — жестко сказал Кэвендиш. — Я поведу их сам.

На следующее утро по лагерю испанцев ударили ядра «Контента» и «Хью галланта». Следом за этим семьдесят головорезов сэра Томаса пошли в атаку. Схватка была короткой, но настолько яростной, что испанцы не выдержали и бросились в горы. Индейцы оказались в горных лесах еще раньше. Но и у сэра Томаса погибла почти половина отряда — тридцать два человека. Это составляло чуть ли не четверть эскадры…

Когда «Дизайр» был спущен на воду, оказалось, что матросов на нем не хватает. Взяли людей с «Контента», а на «Контент» перевели десяток человек с «Хью галланта». Но теперь не хватало и на «Контенте» и на «Хью».

И сэр Томас принял решение — затопить «Хью галлант», а людьми с него пополнить экипажи двух других кораблей.

Решения сэра Томаса исполняются быстро — в тот же день «Галантный Хью» отправляется на дно, а эскадра — дальше на север.

Итак, снова пересечен экватор, океан тих и ласков, легкий пассат несет корабли к берегам Новой Испании (теперешней Мексики).

Проходит неделя, вторая, третья…

Однажды ночью один из пленных испанцев, провансалец Михаэл Санциус, просит аудиенции у Кэвендиша.

— Адмирал, я хочу сообщить вам кое-что, — говорит он. — Я бедный искатель приключений и в эту историю в городе Пайта втяпался по недоразумению. Я вижу, вы составляете лоцманские карты прибрежных вод. Пять лет я плавал у берегов Новой Испании и знаю там каждый риф. Если я могу быть полезен, а вы будете щедры для вашей же пользы…

— Короче, сколько ты хочешь, чтобы провести нас вдоль берегов Нью-Спейна? — перебил его Кэвендиш.

— Я еще не все сказал, адмирал, и надеюсь, что щедрость ваша еще более увеличится от того, что вы услышите далее…

— Выкладывай же, черт побери, и побыстрее, все, что знаешь!

— Не так уж я много знаю, адмирал, потому что прошло больше месяца, когда я был последний раз в Салина-Крус.

— Что это за чертово Салина-Крус?

— Небольшой портовый городок в заливе Теуантепек.

— Там что — склады вашего короля Филиппа?

— Там нет никаких складов, адмирал. А король Филипп — это не мой король, потому что я не вполне испанец. Моя мать была уроженкой…

— К черту твоих благородных родственников! Прошу: не сбивайся с курса. Ты начал о складах.

Да. Так вот, там нет никаких складов, адмирал. Зато Салина-Крус — порт, в который приходят корабли из Манилы. Они привозят оттуда золото, драгоценные камни, атлас, шелк. Там все это добро подготавливается к отправке в Испанию. Сегодня, если не ошибаюсь, двенадцатое июня?

— Да.

— Пятнадцатого августа в Салина-Крус ждут галион «Санта Анна». На его борту — годовая добыча золота и драгоценностей с архипелага. Если ваша щедрость так же высока, как ваше благородство…

— Хватит! Сколько ты хочешь за сообщение?

— Я очень бедный человек, адмирал, и мои желания не простираются столь далеко…

— Сколько?!

— Одну двадцатую.

Сэр Томас задумался.

Конечно, двадцатая — очень, очень много. Но ведь кроме Салина-Крус на побережье должны быть еще какие-то города. И в этих городах, вероятно, тоже водится золотишко и еще кое-что… Пока он ожидает «Санта Анну», люди могут немного размяться на суше.

— Хорошо. Получишь одну двадцатую с любой суммы. Веди!

До пятнадцатого августа положили на карты весь прибрежный район до города Мансанильо. Попутно задержали небольшой корабль со слитками серебра. Затем спустились южнее, высадили шестьдесят человек на берег, и они атаковали, захватили, ограбили и сожгли большой порт Акапулько.

Шло уже пятнадцатое октября, а «Санта Анны» не было и в помине.

— Клянусь Мадонной, она придет! Она должна обязательно прийти! Она просто запаздывает! — божился Михаэл Санциус, когда Кэвендиш брал его за горло.

— Ждем до пятнадцатого ноября, а потом — на запад!

Неделя, вторая… третья…

Ограблено и потоплено еще четыре небольших корабля и сожжено две деревни на берегу.

Четвертого ноября утром всех разбудил дикий крик вахтенного: «Сэйл! Сэйл!! Сэйл!!!»

Команды обоих кораблей высыпали на палубы.

Из утреннего тумана величественно выплывали прямые паруса огромного галиона.

— Это она!.. — благоговейно прошептал бедный искатель приключений Санциус.

— Орудия