- Что там говорить? – радостно осклабившись, заявил Харальд, и ещё немного подвинул ногу, обутую в тяжёлый сапог, поближе к упитанному крестьянскому боку – и полночь не наступила, как глядим – лезет через дыру в ограде кто-то, светит себе фонарём, да пыхтит, как слон. И так, без опаски, выходит. И направились они прямиком к сараю, где у нас дрова лежат. Слышали мы, они ещё ругались, выясняя, кто виноват в том, что телегу, на которую планировалось грузить добро, поставили далеко, и им теперь таскать неудобно.

-Точно! – усмехнулся Бритт – Тогда Харальд сказал, что он может освободить их от этой обязанности – таскать ворованные дрова в свою телегу. Только по их виду, не слишком-то они обрадовались подобной перспективе.

- Всё дело в том, что они думали, будто мы простые рабочие, которые с вами приехали из города, госпожа Катерина – тихо сказал стоявший тут же Агнарр – мы таскали дрова, помогали с разгрузкой продуктов и стекла, а они наблюдали за этим, смотрели, что куда уносится.

- Да что ты понимаешь! – внезапно взвыл один из мужиков – Когда у нас детки малые голодают, а от вас, поди, не убудет! А вы обрекаете деток на сиротство и голод.

Я хмыкнула:

- Ты погоди, с сиротством-то! Да и насчёт голода ты загнул, как я посмотрю! Голодающие такие фигуры не имеют!

Охранники заржали, как будто услышали лучшую шутку на свете. Пленники, сидящие на полу в холле, призадумались.

- Однако, нам утром рано вставать. Поэтому – тут я повернулась к Агнарру – поставьте крестьянскую лошадь в конюшню, проследите, чтоб ей дали овса, и про телегу не забудьте – постановила я.

Старший из охранников кивнул, и в его голубых глазах промелькнуло уважение. Крестьяне, было, решили возмутиться подобной экспроприацией, на что я их заверила, что на этом я не остановлюсь.

Поняв, что шоу завершилось, большая часть зрителей отправились спать, а Харальд и Бритт выскользнули на улицу. Я легла, но никак не могла заснуть, думая о том, как дальше выживать поместью. Перспектив радужных в ближайшем будущем я не заметила, так что стоит подумать о том, как вернуть хотя бы часть успешно уворованного. Уже давно сопела за перегородкой Агата, а сон ко мне не шёл. Именно поэтому я и услышала тихий стук в дверь. Соскочив с кровати, я подошла к двери. Там стоял Агнарр, и почему-то жутко смутился, когда меня увидел. Я мысленно чертыхнулась, поняв, что на мне надет фланелевый ужас до пят, который мужчина принял за нижнее бельё, и крайне смутился этим обстоятельством. Футы-нуты, какие мы нежные!

Поэтому, я быстро схватила всё тот же халат и требовательно уставилась на него.

- Госпожа, там крестьяне выкуп за себя предлагают! – шёпотом сказал Агнарр, в то время, как я уже собиралась мчать вниз.

Поняв, что я твёрдо намерена сломать шею, но присутствовать на этой сделке века, мужчина с извинениями! крепко уцепил меня за локоток, и повёл вниз. Действительно, в холле шла нешуточная торговля. Крестьяне предлагали Харри отпустить их. Не забесплатно, как можно подумать. Старик же приводил доводы, почему он не может так поступить.

- Подумай, Харри, отпустишь нас – а мы тебе потом пять золотых аурусов за это дадим! – свистящим шёпотом настойчиво упрашивал один из крестьян, тот, который получил пинок в бок от Харальда.

Второй продолжал педалировать на гипотетическое сиротство собственных детей.

Харри только отмахивался.

- Хозяйка приехала вчера. Злющая – не передать словами! И откуда она такая взялась? Везде ходит, всё вынюхивает! – сокрушался старик, и повышал планку – Нет, чтобы по благородному, сидеть у себя в комнате, вышивать или на фортепианах каких играть!

- Так мы же в прошлом году ещё его разобрали, да сожгли – напомнил «ушибленный» крестьянин.

- А, оно и точно! – согласился Харри.

- А не отпустишь, так мы хозяйке вашей запросто расскажем, что сынок-то ваш тоже с поместья живёт, не тужит.

- Так мы своё отдаём! – возмутился Харри.

- Ну, да! – осклабился раненый – возами, оно, конечно, своё!

И торговля началась по новой. Я от волнения сжала руку Агнарра так, что того гляди, и сломать недолго. Мужчина поморщился, но промолчал. И вот, когда я уже успела замёрзнуть, подслушивая на лестнице, переговоры завершились к обоюдному удовлетворению всех сторон. А именно – пришли к соглашению о том, что крестьяне передают Харри по десять золотых аурусов, а он развязывает их и открывает дверь на улицу. Ещё несколько медных ауресов он получит, если поможет добраться до конюшни, а там уж они оседлают любую лошадь, доведут до дыры и поминай, как звали.

- А если хозяйка в деревню заявится? С неё станется! – усомнился Харри.

- Так и пускай семейных ищет! А мы-то бобылями живём, так что уже утром где ни на есть очутимся. Как уляжется, вернёмся! – гордясь своим умом, поведали Харри мужики.

Тут уж я не выдержала.

- Сколько, говорите, предлагаете за свою свободу? Мне почудилось пятнадцать аурусов золотом – громко сказала я, вышедши в холл.

Мужики только выпучили глаза, а Харри мелко затрясся. Да, вот такая я – неудобная хозяйка! Мало того, что «всё хожу, вынюхиваю». Так ещё и подслушиванием не гнушаюсь. Арестанты было начали свою «волынку» о том, что сами-то они сирые, да убогие. Но я оборвала этот плач на корню, сообщив, что велик шанс, что детей у них и не появится никогда, если они будут продолжать в том же духе.

Я ожидала воплей про моё самоуправство и прочее, но нет - сверкали на нас с Агнарром злобно глазами, но молчали – очевидно, приняли мою угрозу всерьёз. И правильно сделали, если честно! А со стариком у меня будет отдельный разговор. Я пошла и резко открыла дверь на кухню. Малия, которая всё это время добросовестно подслушивала под дверью, не успела отшатнуться, и потому выпала наружу.

Развернувшись на пятках, я промаршировала в свою комнату. В конце концов, скоро рассвет, а я так и не поспала!

Утром, после того, как мы позавтракали, а преступников накормили: «Дома, жена приготовит», почти полным составом отправились в деревню. Судя по всему, в это зимнее утро мало кто из жителей собирался вставать об эту пору, что дало нам возможность проехаться по деревне. Да посмотреть, у кого хлев новый, и сделан из камней, что так похожи