23—26 января. Чернецовский отряд стоял в Каменской, не тревожимый красными, но и сам не предпринимал никаких активных действий. Лишь орудие штабс-капитана Шперлинга на железнодорожной платформе выезжало к станции Глубокая и обстреливало ее.

В один из этих дней подполковник Миончинский, узнав, что невдалеке от железной дороги, в хуторе Гусево, казаки оставили свои орудия, решил забрать их. В хуторе оказалось 6 орудий, 12 зарядных ящиков и другое имущество. Все это было свезено к железной доророге и грузилось на специально поданный состав. Операция производилась под прикрытием орудия штабс-капитана Шперлинга, ведшего упорный огневой бой с красным орудием, также на платформе, стремившимся помешать погрузить взятые трофеи. Был тяжелый момент: платформа с камнями, посланная красными, ударила в площадку орудия штабс-капитана Шперлинга, сбив ее с рельс, но была быстро поставлена снова на место.

Со взятыми трофеями и оставшимися в живых юнкерами, оставив с партизанами орудие штабс-капитана Шперлинга, подполковник Миончинский выехал в Новочеркасск для формирования батареи. Все эти дни 4-я рота стояла на станции Лихая и отбрасывала приближавшиеся к ней партии красных.

27 января красные выбили 4-ю роту, но контратакой роты и подъехавших из Каменской партизан положение было восстановлено.

28 января красные снова взяли станцию Лихую. Контратаки на этот раз не последовало. Партизаны были связаны наступавшими от станции Глубокая красными, а 4-я рота получила приказание срочно прибыть на станцию Зверево, которой угрожал противник и где уже не было 1-го Офицерского батальона. Чернецовский отряд оказался отрезанным от своего тыла.

29 января, получив приказание отойти на станцию Зверево, есаул Лазарев решил очистить себе путь по железной дороге. Ему пришлось вести бой уже на разъезде Северо-Донецкий. В начале боя попаданием снаряда красных было подбито колесо орудия штабс-капитана Шперлинга, убито 4 юнкера и 2 ранено. Ведение дальнейшего боя без орудия и при незначительности сил партизан – было бессмысленно. Есаул Лазарев отводит отряд в станицу Каменскую и с наступлением ночи уводит его к востоку от железной дороги, взяв затем направление на станцию Зверево.

В пути орудию приказано двигаться прямо в Новочеркасск. С приходом чернецовцев на станцию Зверево 4-й роте приказано ехать в Ростов.

«Слава чернецовцам!» – с такой мыслью расставались офицеры и юнкера первых частей Добровольческой армии с малочисленным, юным по составу, но героическим и исключительным по высоте духа отрядом донских добровольцев-партизан.

4-я рота три недели сражалась в составе этого отряда, выдержав 16 боев. Она вступила в бои в составе 50 человек. За это время она пополнилась как пробиравшимися с севера добровольцами, так и местными жителями. Закончила бои она в составе 30 человек Командир роты, полковник Морозов, завоевал огромную любовь и доверие своих подчиненных и сам крепко связал себя с первыми добровольцами, позднее ставшими марковцами. Он был первым командиром сформированного впоследствии 2-го офицерского генерала Маркова полка.

Почти три недели в рядах чернецовцев билась и Юнкерская батарея со своим пешим взводом, потеряв в боях 26 человек, из которых только троих ранеными. Первые орудия Добровольческой армии оказывали огромную помощь героическим партизанам, жертвуя собой. 6 юнкеров убитых, 3 раненых из обслуживающих орудия – показательны. Потеря одного орудия восполнена приобретением 6 орудий. Выдвинулись имена начальников батареи: подполковника Миончинского и штабс-капитана Шперлинга.

Прибыв в Новочеркасск, подполковник Миончинский немедленно приступил к формированию 4-орудийной батареи. (Два орудия были сданы донцами из-за их негодности). Не хватало людского состава, так как о судьбе 34 чинов батареи, пошедших в экспедицию на Царицын и в Екатеринодар, известно ничего не было. Некомплект был отчасти покрыт вступившими добровольцами.

Через несколько дней батарея была сформирована и отправлена снова на фронт, но ей не пришлось даже разгрузиться, как она была вызвана в Ростов.

О судьбе орудия штабс-капитана Шперлинга в батарее ничего не знали в течение более недели, пока, наконец, оно не приехало в Новочеркасск. Тащили волами. Лошади, как и юнкера, были измучены до предела; моральное состояние граничило с полным отчаянием: одни среди населения, «кончившего войну»; одни среди разговоров и слухов о полном развале в Новочеркасске, о смерти атамана… Но орудие не брошено. Сутки, другие, отдых в Новочеркасске, а 5 февраля присоединение к своей батарее в Ростове, вместе с юнкерами, бывшими в экспедиции на Царицын.

Выступление 1-го офицерского батальона

В батальоне едва 150 человек, так как свыше 80 человек находится в разных экспедициях. С 1 января он пополнил свои ряды только 10–12 офицерами, среди которых был подполковник Плохинский, принявший 1-ю роту.

16 января от батальона высылается взвод на узловую станцию Зверево для обеспечения тыла отряда Чернецова. Взводу сразу же пришлось вступить в бой с красными, наступавшими с запада, со стороны станции Гуково. С возвращением к станции части сил Чернецова взвод принял участие в контратаке, потеряв убитым поручика Арбатского. Станция была занята.

17 января ввиду того, что стало известно о сосредоточении на станции Гуково больших сил красных, на станцию Зверево направлен весь 1-й Офицерский батальон. Но выехать сразу ему не удалось. С паровоза сбежали машинисты во исполнение объявленной Викжелем (Всероссийский Исполнительный Комитет железных дорог) забастовки. Розыски машинистов не дали результатов, и тогда пришлось обратиться к своим силам: из рядов батальона были взяты офицеры, имеющие некоторое представление об управлении паровозом. И только утром 18 января состав отошел из Новочеркасска. С чудовищной скоростью мчался он и, после минутной остановки на станции Сулин, прибыл на станцию Зверево, употребив на покрытие всего расстояния в 95 верст – 66 минут.

На станции ожидал прибытия батальона только что отбросивший красных разведчиков взвод. Батальон выгрузился и выставил охранение. В станционных пакгаузах были найдены полушубки, два ружья-пулемета Леха, японские грелки и блестящие твердые пластинки, сочтенные за прессованный чай и как таковой разобранные, но вскоре отобранные и переданные в подрывную команду, так как эти пластинки оказались сильнейшим взрывчатым веществом, но не без того, однако, чтобы некоторые не попробовали этот «чай». Вкус его был вполне приемлем, хотя и не совсем обычен.

19 января. Утром красные пытались произвести разведку, но, нарвавшись на заставу, повернули назад. После полудня 2-я рота штабс-капитана Добронравова получила задачу: неожиданным ночным ударом захватить станцию Гуково. Около 15 часов рота, численностью в 35 человек, выступила. Разыгравшаяся в степи метель, казалось, облегчала задачу.

Часа через три после ухода роты дежурный на телеграфе старший портупей-юнкер Козлов обратил внимание на вызовы станции Гуково дежурным телеграфистом. По проверке ленты оказалось, что какой-то предатель в самый