В глазах рябило. В помещении «Галакси Лаунж» не было окон. Она понятия не имела, который час. Свет горел, минута за минутой, час за часом. Сотни людей жались на круглых диванах и мягких креслах или сидели на полу, используя сиденья в качестве спинок.

Шесть вооруженных нападавших патрулировали периметр зала, еще двое находились на сцене, перед закрытыми фиолетовыми кулисами. Трое из этой группы — женщины, с жестким выражением лица и холодными, как лед, глазами. Для связи они использовали рации, многие из боевиков говорили на незнакомых ей языках, кроме нескольких мимолетных фраз на тагальском, китайском, испанском и английском. По крайней мере, один из них имел бостонский акцент.

Уиллоу не могла перестать дрожать. «Спокойно. Нужно успокоиться». Ее разум находился в смятении. Она даже не могла проследить глазами за золотыми геометрическими узорами на ковре.

Зия где-то здесь. Она жива. С ней все в порядке. Обязательно должно быть. Но она, скорее всего, вне себя от ужаса. Она всего лишь ребенок, совсем одна в море хаоса и страха. Сестра осталась одна, потому что Уиллоу ее бросила. Теперь она даже не могла вспомнить причину и понять, как вообще свидание с Финном могло показаться важным. Чувство вины разъедало ее, слова, которые она бросила Зии, эхом отдавались в голове. «Я не хочу, чтобы ты торчала рядом!»

По обе стороны от Уиллоу люди негромко переговаривались. Некоторые называли нападавших террористами, другие — пиратами. Ей было все равно. Они — враги. И они убивают.

Криками и жестами нападавшие дали понять, что им нужны кошельки, сумочки, серьги, браслеты, часы, смартфлексы — все, что можно забрать. Они проносили между рядами наволочки, требуя все — даже обручальные кольца. Люди умоляли, хныкали, пытались спорить и убеждать. Кто-то предложил мужчинам по шестьсот миллионов долларов, чтобы они отпустили его вместе с женой на свободу

— У тебя с собой есть эти деньги? — Нападавший рассмеялся, ударил мужчину прикладом винтовки по лицу и пошел дальше.

Боевики продолжали кричать, размахивая оружием перед лицами людей. Дети рыдали. Мужчины и женщины плакали.

— Не двигайся. Молчи, — услышала она слова женщины рядом с ней после того, как террорист втащил Уиллоу и усадил ее в конце одного из средних рядов. Женщина сжимала на коленях корчащуюся, извивающуюся маленькую девочку. На ней был лимонно-желтый халат, а черные волосы прилипли к коже головы влажными прядями, словно она только что вылезла из ванны.

— Не кричи, — повторяла шепотом женщина, сжимая руку дочери так крепко, что ее ногти впивались в кожу малышки. — Не кричи, не кричи.

Пассажиры трижды пытались напасть на террористов. Один раз у кого-то нашелся перочинный нож, в другой раз у двух сотрудников службы безопасности были электрошокеры. Три раза им это не удалось, тела смельчаков остались лежать там, где упали.

Женщина-брюнетка средних лет зашлась в ужасном истошном вое, который не прекращался. К ней с криком подбежал вооруженный мужчина. Он приставил винтовку к ее лицу.

Все смотрели в немом ужасе. Уиллоу хотела отвернуться, но не могла, ее разум кричал: «прекрати, прекрати, прекрати».

Но обезумевшая женщина продолжала выть. Террорист нажал на курок. Два выстрела прошили ее голову. Тело женщины дернулось, а затем упало.

Маленькая девочка сдавленно простонала и затихла. После этого никто больше не кричал. Как только вопли смолкли, террористы перестали кричать. На зал опустилось жуткое спокойствие.

Единственными звуками оставались придушенные хныканья и тихий плач, гул и шипение раций, непрерывный стук черных ботинок. И каждые несколько минут — отдаленные раскаты выстрелов. А вместе с ними — крики, настолько тихие, что они могли быть любым другим негромким звуком, как приглушенные вопли на вечеринке.

Уиллоу била непроизвольная дрожь, она пыталась закрыть глаза, но не могла. Все мертвые тела проплывали перед ее взором, как вспышки света, когда она прижимала пальцы к закрытым векам.

Ей хотелось заткнуть уши, свернуться в клубок и вытолкнуть из себя все ужасные звуки и образы. Если бы только она могла вернуться домой, где, как минимум, у нее была своя кровать и плед. Где, она и ее семья находились в безопасности, где у нее все еще были мама, Бенджи и Зия.

«Найти Зию».

Она села прямее, подавляя ужас и шок. Каким-то образом, во что бы то ни стало, она должна найти Зию. Мама знала бы, что делать. Она бы поняла, как найти Зию и спасти Бенджи. Она знала лучшие места, где можно спрятаться. Она знала этот корабль. Но мамы здесь нет. Была только Уиллоу.

Она старшая, эйт, именно она отвечала за брата и сестру. Она должна была их оберегать. «Они — твоя ответственность. Позаботься о них». Она не позаботилась. Но теперь могла это исправить.

Она должна действовать, должна что-то предпринять. Сначала ей нужно найти Зию — ведь именно она бросила сестру. Потом она решит, что делать дальше.

Уиллоу глубоко вздохнула. Повернулась к женщине рядом с ней. Женщину звали Юри. Она была кореянкой, возможно, лет тридцати, с волосами, подстриженными в боб, как у мамы Уиллоу.

— Вы не видели миниатюрную филиппинскую девочку с синими волосами? — спросила Уиллоу.

Юри погладила волосы своей дочери. Малышка, Грейс, все еще не двигалась.

— Я видела девочку с короткими бирюзовыми волосами. Помню, я удивилась яркости ее прически. Она находилась на крайней правой стороне, недалеко от входа. — Выражение ее лица потемнело. — Но когда террористы ворвались внутрь, началась такая стрельба… Это был настоящий хаос.

— Она пострадала?

— Я не уверена. Но… — Юри колебалась. — Много людей погибло. Они стреляли в первые ряды, и у этих людей не было никакой защиты…

Железный узел в ее животе затянулся.

— Но вы не видели наверняка…

— Тише! — прошипел мужчина по другую сторону от Уиллоу. Он сгорбился на одном из оранжевых диванов, положив руки на журнальный столик перед собой. Крупный белый парень в смокинге, с выпирающим брюхом.

— Успокойся, Маркс, — проговорил пожилой латиноамериканец с седыми волосами. — Они не слышат нас, если только не подходят близко. Не раздражай их и не привлекай внимания. Второго шанса не будет. — Он потер челюсть. — Я Энрике Лопес. Это Брэдли Маркс.

Никто из них не упомянул о своих причудливых титулах или должностях. Все это уже не имело значения. Все они здесь просто пытались выжить.

— Они все равно нас убьют, — прорычал Маркс. В его прищуренных глазах читалось отчаяние.

— Мы этого не знаем, — возразила Уиллоу.

— Да, черт возьми, это их план. — Маркс сделал паузу, пока два вооруженных человека прошли мимо центрального прохода, повернулись и пошли в обратную сторону. — Они перебьют нас,