Шрифт:
Закладка:
Быстро ухожу домой, так как Артур не уезжает и продолжает стоять, выжидающе смотря. Квартира пустотой встречает. На меня обрушивается сосущее изнутри одиночество. Я запуталась и не знаю, как поступить лучше для Миланы. О себе на думаю.
Ясно понимаю и то, что если Артур и дальше планирует заботиться о Милке, то не смогу этому противостоять, да и не вижу смысла в этом. Главное, чтобы он снова не пропал с радаров после того, как дочь привыкнет к нему. Поэтому нужно дать ему испытательный срок, а пока не говорить Милане ни слова.
Завернувшись в плед, я падаю на диван и, полностью вымотанная, засыпаю моментально. Сказывается то, что поспала всего три часа этой ночью.
Просыпаюсь уже к вечеру. Сажусь, разминая шею. Смотрю на часы и резко соскакиваю. Вспоминаю дикаря и его приезд сюда. Он хотел увидеть меня? Чёртов цветок внутри снова начинает оживать.
Надеюсь, он не успел наделать глупостей, и я ещё успею исправить недоразумение. Вспомнив дикаря и его взрывной характер, начинаю спешить. Не хочу, чтобы Милана потеряла даже возможность на обретение отца.
Решение приходит моментально — я поеду к нему. В тот самый бар, где началось это безумие между нами. Не знаю, что скажу, но поеду. Шкаф открываю и беру красное платье. Волосы наверху собираю, выпустив спереди волнистые пряди. Красная помада, капля духов за ухом и на запястья. На шее, по-прежнему, подвеска, дикарём подаренная. Ноги в лодочки и бегом в такси.
Сердце бит отбивает, когда выхожу из машины и направляюсь в бар. На входе стоит мужчина, подмигивая мне.
— Добро пожаловать! — произносит с ухмылкой, словно зная меня.
Юркаю внутрь, где толпа людей что-то бурно обсуждают, галдят, орут. На ринге дикарь и огромный мужчина. Даже больше Мурада. При взгляде на него становится не по себе.
Протискиваюсь сквозь толпу. Мужчины, словно животные, кричат в спину пошлые и грязные слова. Мне плевать. Я пришла не для того, чтобы ставить на место каждого невоспитанного мужлана.
Подойдя к рингу на самое близкое расстояние, понимаю, что переоценила свои силы. Не могу смотреть на кровь и жестокость. Огромный мужик наносит удары по Мураду, а моё сердце каждый раз вздрагивает. Переворачивается.
Вдруг, дикарь, словно почувствовав, видит меня. Забываю дышать, а в следующую секунду он делает два мощных удара, и здоровяк на пол падает без сознания.
Мурад отгибает канат и спускается. Я нервничаю жутко, но делаю шаг на встречу. Неожиданно для меня, он проходит мимо. Стою, как дурочка, смотря удивлённо на его удаляющуюся спину. Когда первый шок проходит, я самообладание собираю и семеню за ним.
Забегаю в свой кабинет, хватая полотенце со стола. Вытираю с лица пот, вперемешку с кровью, и швыряю его в угол. Зол, как собака. Пришла. Переборола себя и пришла. Красивая… Перед глазами так и стоит её красное платье. Действует, как красная тряпка на быка. Еле сдержался, чтобы не сгрести её в охапку и не утащить с собой.
Меня встречает Кай, соскакивая со своего места. Виляет хвостом, прыгая вокруг. Мне не до него.
Не могу найти себе места и начинаю накручивать. А если к ней опять сейчас кто-то привяжется?! В таком-то наряде! Да с её внешностью надо паранджу носить, а не наряжаться для злачного места с кучей отморозков! Хотя, судя по всему, нарядилась для меня…
Стукнув кулаком по стене, решаю вернуться и найти пташку. Слова не скажу, но до дома доставлю. Открываю дверь и только собираюсь выйти, как нос к носу сталкиваюсь с ней. Немая сцена длится несколько секунд. Смотрим друг в другу глаза. Её грудь часто поднимается. Нервничает.
Тишину нарушает Кай, желающий познакомиться. Сразу начинает вилять хвостом, прыгая на Любу. Она сначала пугается, но поняв, что кроме облизанного лица никакой опасности не предвидеться, чешет его за ухом. Каю нравится, и он радостно лижет её руки. Закатываю глаза. Бракованный попался ротвейлер. Всех, зараза, рад видеть. Люба начинает с ним сюсюкаться.
— Могу оставить вас вдвоём. Пообщаетесь, — говорю недовольно.
— Не нужно… я пришла к тебе, — тихо произносит она, переставая гладить пса.
Кай, тем временем, пытается снова перетянуть внимание на себя и встаёт передними лапами на Любу. Произношу команду, и пёс сразу идёт на свою лежанку.
— Что хотела? — спрашиваю безэмоционально, будто не я собирался только что бежать искать её.
Пташка вздыхает, закусывая губу.
— Можно пройти?
Ещё несколько секунд переглядываемся, и я отхожу в сторону, пропуская её. Замечаю, что на шее висит, подаренная мной подвеска. Злость не пропадает, но становится полегче.
— Я хотела поговорить о сегодняшней ситуации… в смысле, что ты всё не так понял…
— Откуда ты знаешь, что я понял, а что нет? — спрашиваю, садясь на край стола.
Пташка ходит из угла в угол, как тогда, когда прибежала, обвинив в похищении дочери. Нервничает ещё сильнее. Бальзам на душу.
— Просто не хочу, чтобы ты думал, что я… веду себя так со всеми, как с тобой, — слова даются ей с трудом, что даже не смотрит на меня.
— Это ты про оскорбления? — спрашиваю, смеясь про себя.
Пташка вспыхивает и начинает ещё больше нервничать.
— Ты же понял о чём я говорю! — взрывается, поднимаю взгляд на меня.
— Спишь только со мной, я правильно понял? — продолжаю портить нескладную речь Любы.
Она покрывается красными пятнами в тон платью.
— Какая же я дура… И зачем пришла?! Как могла забыть, что с тобой разговаривать невозможно! — срывается с места и пытается выскочить из кабинета.
Хватаю её за руку и привлекаю к себе. Не скажу, что она особо сопротивляется.
— Когда собираешься нормально поговорить, то говори, а не сыпь намёки, если хочешь, чтобы разговор состоялся, — говорю, смотря на её лицо. От неё снова так сладко пахнет, что хочется зарыться носом в шею. Сдерживаю себя.
Тем временем, Люба собирает все мысли в кучу и начинает связно изъясняться.
— Я не хочу, чтобы ты наделал глупостей, поняв не так то, что сегодня увидел, — произносит, выдыхая. — Артур родной отец Миланы… Поэтому он хочет быть ближе и участвовать в воспитании.
Меняюсь в лице, сцепив зубы. Одной проблемой больше. Знаю я в чём этот ресторатор хочет поучаствовать в первую очередь — в проникновении в одну особу, стоящую напротив.
— Дочь твоя знает? — спрашиваю сразу, не успев понять нужна мне эта информация или нет.
— Милана? Нет…пока нет, — удивлённо отвечает.
— Пусть так и остаётся! — рявкаю, прижимая Любу к себе.
Не сдерживаюсь и целую её. Она приоткрывает губы, пуская меня. Затем, пташка, будто только сейчас осмыслив мои слова, отстраняется.
