Определённо Макс — тот ещё соня. Я снова проснулась раньше, а он даже не пошевелился, продолжая глубоко дышать. Могу ли уже назвать его своим? Очень бы этого хотелось, правда. Но будет ли это правильно: если появится возможность окончательно освободиться от Вадима, прыгать сразу в объятия Макса? Никогда не жила самостоятельной жизнью, не жила одна. Шанс попробовать такую жизнь на вкус был слишком соблазнителен. Однако что-то подсказывало: Макс теперь правда меня не отпустит. А я, пожалуй, не стану слишком сильно сопротивляться.

Сообщение от Вадима и наша неминуемая встреча висели на груди тяжеленым грузом, от которого не отряхнуться, сколько ни пытайся. Закрывшись в ванной, я написала, что буду ждать через час в ресторане недалеко от башни Москва, на что почти моментально получила ответ:

«Нет, приезжай домой, там поговорим».

Вообще мне было всё равно, где разговаривать, просто не хотелось уезжать далеко от Макса. Словно, просто находясь в нескольких сотнях метров, он накрывает меня защитным куполом. Защитным куполом спящей красавицы — так и не проснулся, только перевернулся на другой бок, когда я вышла из ванной. Оставить записку? Хочется верить, что наш разговор не затянется, а значит, Макс может будет ещё спать. На обратном пути куплю круассаны и кофе — пусть будет, как в старых романтических фильмах. А потом расскажу обо всём: о причинах атаки на его фирму, о предложении Вадима. Вдвоём мы справимся, теперь я это точно знаю. Надо было сказать раньше, но тогда во мне не было и грамма доверия к Максу, а сейчас хочется открыться ему полностью, до последней капли. И будь что будет.

Наряжаться для Вадима я не собиралась, одела простое серое платье-миди, белые кеды, да завязала волосы в хвост. Тихо прикрыла за собой входную дверь, в лифте вызвала такси. Приняв решение рассказать всё Максу, я вдруг успокоилась. Настолько, что сердце перестало сжиматься от волнения перед разговором с мужем. Даже уверенность появилась. Пусть говорит что хочет, спокойно выслушаю и уйду. Что он мне сделает? Пока я защищена контрактом с Максом, ничего.

— Ты опоздала.

Вадим ждал, развалившись на любимом диване. Я же на этот диван не могла смотреть без содрогания. Как и на мужа, от которого успела отвыкнуть за эти недели. Слишком холёное лицо, слишком холодная улыбка, слишком много злобы в глазах. Он смотрел на меня, как смотрят на поломанную игрушку, которую надо починить, потому что жалко выбрасывать.

— На пять минут, — ответила, проходя в гостиную и останавливаясь напротив Вадима. — Что за срочность?

— Это ты мне скажи, что за романтика у вас с Максимом Эдуардовичем. Судя по фотографиям, он на тебя запал.

— Если и запал, это не мои проблемы. — Сердце всё-таки начало сбоить, ускоряясь. — В моём контракте нет пункта о взаимных чувствах.

— Ленусик, ты врёшь и не краснеешь, — вкрадчиво заговорил Вадим, поднимаясь. Я невольно отступила на шаг. — Ты же не считаешь, что все вокруг тебя идиоты. Я как знал, когда приставил к тебе слежку. Скажи спасибо, что это вижу только я, иначе твоего драгоценного Бессонова уже растёрли бы в порошок.

— Точно, как я могла забыть о таинственном покровителе, который возжелал меня купить, — саркастично бросила я, радуясь, что голос не дрожит. Узнать о нём, узнать как можно больше, а потом Макс что-нибудь придумает. Не знаю, откуда взялась такая вера в его силы. Возможно, я просто впервые в жизни почувствовала, что значит выражение «как за каменной стеной».

— Борзая ты стала, Ленусик, — нехорошо улыбнулся Вадим. Я не успела среагировать: он резко шагнул ко мне, обхватил за талию и притянул к себе. — Думаешь, он тебя защитит, да? Примчится спасать?

— От кого спасать, от тебя? — насмешливо выдохнула я прямо в его самодовольную рожу.

— Не от меня, — Вадима мой тон совершенно не задевал. Наоборот, слишком уж спокойным стал мой обычно такой вспыльчивый муж. Холодок очень нехорошего предчувствия прошёл по спине. Я попыталась вырваться, но он прижал к себе крепче, задышал в шею:

— Ты так и не поняла, дурочка, что это всё не игра? И никто, никто тебя не спасёт.

— Пусти. — Я уперлась ладонями в его грудь, попыталась оттолкнуть. — Пусти, говорю!

— Никуда я тебя не отпущу, Ленусик. — Руки начали жадно шарить по моей спине, задирая платье. И почему я не надела джинсы? — Соскучился по тебе. Так соскучился…

Меня затошнило. Его прерывистое дыхание, мокрые губы на шее, грубые прикосновения — от мерзости к горлу подкатил комок, хорошо, что с утра не успела позавтракать. Сделав вид, что расслабилась, я обмякла в его руках, но, стоило Вадиму ослабить хватку, как моё колено взлетело прямиком в его пах. Вадим охнул, согнулся пополам, я оттолкнула его и помчалась было к двери. Не успела: его ладонь сомкнулась на моей лодыжке. Потеряв равновесие, я рухнула на ковёр, едва успев подставить руки, но всё равно больно приложилась скулой. Чудом не ударилась о край стола.

— Далеко собралась? — Вадим моментально оказался сверху, прижимая мои руки к полу. От его улыбки внутри всё сжалось. Так смотрит маньяк на жертву, когда знает, что она полностью в его власти.

— Подальше отсюда, — выплюнула, пытаясь заглушить нарастающую панику.

— Отсюда ты уйдёшь только к новому хозяину. — Вадим погладил меня по щеке, добавил с сожалением: — Жаль, что у нас мало времени, я бы хотел развлекаться с тобой долго. Очень долго.