Вместе с Тайкой они поднялись на второй этаж, Глеб ушел в ванную комнату принимать душ и переодеваться и рассказывал оттуда, зная, что Тайка внимательно его слушает.

Петеру Хоферу сейчас было шестьдесят шесть лет. В молодости он обучался профессии оружейника, проехав более десяти стран мира, после чего открыл свою мастерскую. За годы работы он создал более двухсот эксклюзивных ружей под почти сто типов патронов, применяя более двадцати вариантов расположения ствола, более трехсот сочетаний разных калибров и необычных механических конструкций. Именно Хоферу принадлежит изобретение боковых замков для ружей без внешних винтовых креплений, что позволяет выполнять на досках небывалой красоты гравировку.

Мастера, помогающие в ее нанесении, работают под сорокакратным стереомикроскопом, потому что гравировки содержат более восьми тысяч штрихов на один квадратный миллиметр, и это достижение даже занесено в Книгу рекордов Гиннесса.

Сюжеты для рисунков тоже уникальны, хотя всегда содержат сцены охоты. Некоторые заказчики предоставляют мастеру свои фотографии, чтобы запечатлеть на прикладе ружья память о выездах на диких животных или дичь, а также участие в дорогостоящих сафари. На других же образцах оружия изображены сцены доисторических, древнеегипетских или древнегреческих времен.

– Ружья Хофера могут позволить себе по-настоящему состоятельные люди, – рассказывал Глеб, выйдя из ванной комнаты уже полностью одетым и готовым к завтраку. – Их дарят президентам, членам королевских семей или очень богатым бизнесменам. Признаться, я даже думать не мог, что Алексей Тобольцев был настолько богат, что мог позволить себе заказать у Хофера ружье стоимостью в миллион долларов.

– Ты и сейчас не все про него знаешь, – сообщила в ответ Тайка. – Он был настолько богат, что смог позволить себе скрипку Страдивари, да не простую, а «Хаммер», являющийся шестой по дороговизне скрипкой в мире.

– Ты хочешь сказать… – начал Глеб, но дочь не дала ему закончить.

– Да, папочка. Инесса Леонардовна дала мне скрипку стоимостью в три с половиной миллиона долларов для того, чтобы я сегодня вечером сыграла с ней дуэтом.

– А мне ружье еще за миллион, чтобы я заготовил ей мяса. А на Глафиру Северцеву, пишущую книгу, которую я зачем-то обязательно должен прочитать, сбрасывают с крыши чугунный шар, который ради этого специально спиливают ножовкой.

– Да ты что? – поразилась Тайка.

– Ага. Я ее нашел. Ножовку.

– Где?

– На чердаке. Только пока мы не будем об этом никому говорить.

– Папочка, ты ведешь расследование, да? – с блеском в глазах спросила Тайка. – Нет, наверное, это опасно, но зато чертовски интересно. Если что, я буду тебе помогать.

– Тая, не говори глупостей, – с досадой сказал Глеб, – я не веду никакого расследования. И тебе запрещаю. Мне просто очень нужно понять, что именно здесь происходит.

Глава пятая

Глафира

Всю ночь на субботу Глафира проспала как убитая и, проснувшись утром без десяти восемь, немало подивилась этому обстоятельству. После всей нервотрепки вчерашнего вечера, связанной с неожиданной встречей с женой Валеры, а потом ночного происшествия, в котором она уцелела просто чудом, сон Глафиры был крепок и безмятежен, и проснулась она отдохнувшей, полной сил и в отличном настроении. Ну надо же, как бывает. Весь прошлый год она маялась бессонницей, и тут на тебе.

Приняв душ и приведя себя в порядок, Глафира поспешила на завтрак. Несмотря на плотный ужин, она проголодалась, и это притом что обычно мало и плохо ела. Все-таки поместье Резановых действовало на ее организм благотворно. На ночь дверь она заперла изнутри на маленький засов-защелку и сейчас, отодвинув его в сторону, дернула за ручку, чтобы выйти в коридор. Дверь не поддалась.

Странно. Глафира снова подергала защелку туда-сюда и нажала на ручку, однако дверь и не думала сдаваться, поскольку была заперта. Видимо, ночью она просто механически заперла ее не только на засов, но и на ключ. Ключ лежал на антикварном туалетном столике с зеркалом, там же, куда Глафира его вчера положила. Вставив его в замочную скважину, она попыталась его повернуть, но ничего не получалось. Ключу что-то мешало, как будто снаружи был вставлен еще один. Это что же получается, кто-то запер ее в комнате?

Ничего страшного в этом не было, а вот необъяснимое было, и Глафира невольно поежилась, потому что не любила, когда чего-то не понимала. Кому понадобилось запирать ее среди ночи, и связано ли это с тем, что вчера ей на голову чуть не свалился кусок чугуна, грозящий пробить череп?

Ответа на этот вопрос у Глафиры не было, как и понимания, что делать дальше. Она находилась в восточном крыле дома совершенно одна, а потому стука в дверь и криков все равно никто не услышит. От этой мысли ей снова стало не по себе. Подойдя к открытому окну и распахнув его пошире, Глафира оценила расстояние до земли. Выделенная ей спальня находилась на втором этаже, а потолки в доме были высокими, еще дореволюционными. До разбитой внизу клумбы метров шесть, не меньше.

На мгновение она представила, как спускается из окна по скрученной простыне и, несмотря на то что ситуация мало располагала к веселью, все-таки улыбнулась. Так, у нее есть телефон, по которому можно позвонить, чтобы к ней пришли на помощь. Вот только кому? С Таисией Ермолаевой она обменяться номерами не успела, телефонов остальных гостей усадьбы тем более не знала. Мама или оставшиеся в городе знакомые, а также Валера мало могли ей помочь. Оставалось только сдаваться на милость хозяйки усадьбы.

Набрав номер Инессы Леонардовны, Глафира замерла, слушая, как ввинчиваются в ухо длинные гудки, равномерные и беспристрастные. Резанова взяла трубку после пятого.

– Да, Глафира, я слушаю вас.

– Инесса Леонардовна, мне очень неудобно вас беспокоить, но я не могу выйти из своей комнаты.

– Почему? – явно удивилась хозяйка. – Вы плохо себя чувствуете?

– Нет-нет, все в порядке. Просто меня кто-то запер. Снаружи в замочную скважину вставлен ключ, поэтому я не могу открыть дверь.

– Что за чушь? – Резанова явно удивилась еще больше. – Откуда он мог взяться? Все запасные ключи хранятся на связке в ящике буфета в столовой.

– Я не знаю, – Глафира почувствовала легкое раздражение. – Пожалуйста, попросите, чтобы кто-нибудь пришел и выпустил меня.

– Я сейчас наберу Клаву, – помолчав, сказала хозяйка. – А если что-то случилось с замком, то она, разумеется, организует Осипа, чтобы он все починил. Подождите, дорогая. Сейчас разберемся, что именно произошло.

Клава вместе с Осипом появилась за дверями спустя минуты три, не больше. Постучала негромко, спросила своим зычным голосом:

– Глаша, что у вас тут случилось? Инесса Леонардовна сказала, вам помощь нужна.

– Отоприте меня, там ключ снаружи вставлен, – попросила Глафира.

– Тут нет никакого ключа, – немного помолчав, чуть встревоженно сказала кухарка. – Да и неоткуда ему взяться. Их от каждой комнаты всего два. Один у вас, другой вот, у меня, на связке.

И с чего Глафира взяла, что замок забит именно другим ключом? В него вполне могли натолкать бумаги или еще чего-нибудь, мешающего нормальному функционированию двери.

– Значит, затолкали что-то, чтобы я не смогла изнутри ключ повернуть, – сказала она, присела на корточки и заглянула в замочную скважину. С другой стороны на нее смотрел внимательный глаз Клавы. Замочная скважина была совершенна чиста.

– Нет тут ничего, – сказала повариха растерянно. – Глашенька, вы попробуйте ключик вставить и тихонечко повернуть. Против часовой стрелки надо.

Кажется, Глафиру тут держали за идиотку. Впрочем, она и сама себя ею сейчас ощущала. Вставив ключ, который она все еще держала в потной ладошке, и удивившись, как легко он зашел, она повернула его два раза и легко открыла дверь. Клавдия и Осип смотрели на нее во все глаза.

– Там что-то мешало, – проговорила Глафира слабым голосом. – Я клянусь, что не могла вставить ключ. Просто, пока вы шли, это кто-то достал.

– Кто? – спросила Клавдия с сомнением в голосе. Сделала шаг и положила ладонь Глафире на лоб, словно проверяла, нет ли температуры. – Мне как Инесса Леонардовна позвонила, я сразу ключи из ящика