Вон там, на краю лежанки. Вазочка с печеньем. Правда, она больше похожа на ящик из-под инструментов с характерными царапинами и запахом машинного масла, а в кривобоких, частично обугленных подошвах, судя по отпечаткам на тесте, принимало участие множество мохнатых ручек, но да, они старались. Порадовать. Сделать что-то приятное.

От всего этого хочется выть. Дурным голосом. И биться головой о стену. А ещё хочется набраться, наконец, то ли смелости, то ли отчаяния, чтобы поднять голову и посмотреть в глаза, взгляд которых выражает что угодно, только не то, чего я действительно заслуживаю.

– Вы ничего не съели, сэр.

Конечно. Даже не пробовал. Аппетита нет. Но это и к лучшему: желудок пока ещё крутит остатками страха. Призраками, медленно, но неуклонно тающими в прошлом.

Да, сейчас мне снова все по барабану. Риски, опасности, угрозы никуда не делись, это верно. Вот только они… Нестрашные, что ли. Дела житейские, не более того.

По сути это, разумеется, типичный самообман, к тому же вызванный явным применением медикаментозных средств, пусть и вполне естественного происхождения. Иллюзия. Морок. Но теперь я хотя бы знаю, откуда что берется.

Виртуальная реальность, мать её. Оказывается, не надо никаких шлемов, перчаток, нагромождения приборов– достаточно заиметь двух домашних слизней, и вуаля! Все не то, чем кажется. Вернее, не то, что я на самом деле вижу, слышу, осязаю и так далее. А что ещё хуже, понятия не имею, каким воспринимают меня окружающие. Не внешне, конечно. Внешне, надеюсь, со мной ничего страшного не случилось, ну, кроме очередного комплекта одежды не по размеру. Но если, что вполне возможно, переводчики прикладывают свои скользкие ложноручки к переводу моей речи не дословно, а в соответствии с личным пониманием своеобразия текущего момента…

– Воздержание хорошо лишь в меру, сэр.

Кто бы сомневался? Хотя даже когда я снова начну есть, ходить и командовать, это будет уже по-другому. С оглядкой на то, что все может оборваться в любой момент.

Нет, мне не страшно. По крайней мере, пока. Хуже, что я кое-чего не понимаю. Не многого, но, скажем так, основного. Основополагающего.

– Адъютант?

– Слушаю, сэр.

– Вам известно, что произошло там, где я был? Когда отсутствовал.

– Никак нет, сэр.

Жаль. Один раз увидеть, все-таки, лучше, чем сто раз послушать даже самого талантливого рассказчика. Тем более, что это не про меня.

С одной стороны, может, и к лучшему, интимные все же подробности. А с другой… Нет, замалчивать проблему– ещё хуже. Стоит все-таки вспомнить мнение одного моего лохматого приятеля о "молчанке", в которую я бессознательно играю всякий раз, когда требуется совершенно обратное, и внести коррективы. Во избежание очень больших будущих и отнюдь не только моих проблем.

– Я отключался.

Превращался в полное и абсолютное ничтожество. Во всех смыслах.

– Бывает, сэр.

– Не так, как можно подумать. Как обычно принято думать. Я не терял сознания, зато все остальное…

Это они сделали, сто очков. Глупо было предполагать, что участие медузок в моей жизни ограничится только синхронным переводом окружающей действительности туда и обратно. Им ведь понадобился для этого доступ к органам чувств, а там и до мозга недалеко, в том числе, до спинного.

– Я полностью утратил связь с реальностью. С окружающей средой. Со всем тем, что вокруг меня. Но именно это… э, происшествие, помогло узнать, что на самом деле я не имею о своем настоящем никакого понятия. О вас, о базе, о… Да обо всем вообще.

Существовать в выдуманном мире можно. Даже в мире, который кто-то придумал за вас и для вас. Но тянуть в него остальных? По меньшей мере, это неправильно. А по-хорошему говоря, преступно.

– Я принимаю решения и действую на основании информации, которая… Адаптирована. Приведена к общему знаменателю. К тому, что кажется мне знакомым. Понимаете? Только кажется. И я не могу быть уверен… Совсем не могу.

В каком-то смысле это удобно, не спорю: с каждым разговариваю исключительно на его языке. То есть, собеседникам что-то такое точно будет казаться, а мне и подавно. Но поскольку медузки работают не с общим, суммарным инфополем, а с локальными, и словарный запас отдельно взятого субъекта по определению ограничен…

– У меня нет того, что называют полнотой картины, адъютант. И никогда не будет. Для рядового исполнителя такое качество, наверное, даже полезно. Для низшего руководящего звена тоже особой погоды не делает. Но решать даже за десятки, не говоря уже о сотнях, если ни черта не… Мне доступен только один источник информации: личное общение. Только можно потратить на разговоры всю жизнью, а в итоге… К тому же, не хватит для этого никакой жизни. Моей, по крайней мере, точно.

Чего обычно ждешь, когда изливаешь душу? Хотя бы понимания. В оптимальном варианте– сочувствия и сострадания. Но это с людьми прокатывает, если они, конечно, люди, а блондинка…

Она даже не моргнула.

– Позволите высказаться, сэр?

– Конечно.

– Всего два пункта, с вашего позволения.

Не многовато ли? Хватило бы и одного, чтобы меня добить.

– Первый: многие знания– многие печали.

Ну, если следовать этому правилу, то моё настоящее такое, что только и остается хохотать. Без перерыва.

– И второй, сэр. Короля делает свита.

О да, ещё один мой типичный случай. Больше инопланетян, хороших и разных! Больше социологических опросов по поводу и без в попытке приблизиться к истине, которая "где-то там", как ей и положено. Больше слов и меньше дела, потому что на дело времени уже попросту не будет оставаться.

Но такая перспектива, пожалуй, даже слишком радужна. И увы, совершенно нереальна. Потому что, какой здешний житель в здравом уме согласится примкнуть к команде под руководством, мягко говоря, неадекватного австралопитека, да ещё перманентно находящегося в состоянии измененного сознания?

Кстати, о сознании. Может, хоть такое откровение заставит задуматься?

– Надеюсь, вам известно, что у меня в голове находятся посторонние живые существа?

– Да, сэр.

– Они оказывают влияние, адъютант. На многое, если не на все. Я вижу, слышу и чувствую только то, что они считают нужным мне передавать.

Меня бы подобное признание шокировало или, по меньшей мере, отвратило бы от близкого знакомства и сотрудничества, но видимо, блондинка всю жизнь служила в местных бронетанковых войсках, потому что лишь пожала плечами и отчеканила:

– У каждого свои недостатки, сэр!

Часть 2

Она надо мной издевается? Если бы… И лицо, и намерения непробиваемы, как всегда. Проблема только в неизвестности. Вернее,