Сам не прикрывается, но позволяет мне.

Поднимается с кровати, не стесняясь своей наготы. Находит бутылку воды, делает несколько жадных глотков. А я не могу оторваться от его тела. Крепкого. Именно мужского, какого-то… первобытного.

Мне кажется, что именно так выглядели воины в древности. Крупные, с идеальными точенными мышцами. Они перекатываются под кожей, напрягаются, когда мужчина разворачивается ко мне спиной.

– Продолжай, Ника. Ты пыталась что-то сказать.

– Да, - чувствую, как полыхают щеки от смущения. Почему-то говорить об интимном… Сложно и стыдно, словно о чем-то запретном. – Ты не использовал презерватив.

– В сделке мы его не обсуждали. Предпочитаю без него, кожа к коже.

– Но… Я не предохраняюсь.

– Тогда купишь таблетки, не вопрос. Есть же какие-то, будешь принимать. Проблема решена?

– Да. Нет. Не совсем.

Рассматриваю линии на мятых простынях, принципиально не поднимаю взгляда. Кажется, никогда не смогу говорить об этом, если буду видеть реакцию Саида.

– Я их никогда не принимала. Мне нужно с врачом проконсультироваться, наверное. Я не знаю, как это делается обычно. Но нельзя купить просто первые попавшиеся.

– Никогда?

– Никогда, - злюсь из-за того, что именно за это цепляется мужчина. – Я не… Не было необходимости.

– Тогда удивительно, как ты не забеременела в браке.

– Мы использовали презервативы. И… Пожалуйста, мы можем не обсуждать мой брак? Он в прошлом и…

– Мы будем обсуждать то, что я захочу. Твой брак, семью, детские фото и в какой позе тебе нравится трахаться. Ты согласилась на это, Ника. Назад дороги нет.

– Я знаю. Но по поводу таблеток. Сегодня мы же… То есть… Ты же понимаешь, о чем я пытаюсь сказать, да? Мне неловко и…

– Неловкость – твоя проблема, - отрезает, возвращаясь в постель. – Я хочу слышать всё прямо и ясно.

– Если я вдруг забеременею, ты заставишь сделать аборт?

Выпаливаю, потому что это действительно волнует. Понимаю, насколько глупо я поступила. Согласилась на сделку, ничего не выяснила. Просто шагнула в пропасть.

А теперь всё кажется слишком важным, необратимо. Каждый момент, от которого в груди всё сжимается. Накатывает волнением. Настолько сильным, что даже не реагирую на прикосновения мужчины.

– Нет, не заставлю. Если ты залетишь, то родишь мне ребенка. Я не из тех, кто планирует бросать детей. Даже если они вне брака или от шлюхи.

– Не бросать, но… Но ты его заберешь?

Глава 17. Ника

Саид молчит и это хуже любых злых слов. Господи, я ещё даже не беременна, но уже переживаю. Волнуюсь о ребенке, которого может и не быть. Вообще никогда.

С Хаджиевым я буду предохраняться. Может, к тому времени, как я надоем мужчине, уже будет поздно думать о детях и строить новые отношения. Тем более, что я не уверена… Буду ли я готова хоть к чему-то после связи с Саидом.

– Так, пташка, мозги мне не грузи, - притягивает к себе, соски трутся о его грудь, вызывая ток по телу. – Ещё ничего не произошло. Будет ребенок – будем разговаривать.

– Но… Лучше ведь заранее всё обсудить, нет?

– Обсуждать заранее нужно было в тот момент, когда ты согласилась на сделку. Когда пришла продавать себя за ответую услугу. А сейчас уже поздно глазками хлопать, Ника.

Он выдыхает моё имя с особой хрипотцой. От которой всё стягивается внутри, наливается жаром. Словно струны души натягивают, сжимают в кулак. Заставляют замолчать и подставиться под грубые поцелуи.

Саид напоминает танк. Нет, стихийное бедствие. Непредсказуемое и неконтролируемое. Напирает, обрушается, утягивает в центр разрухи. И ничего не могу сделать, чтобы это остановить.

Мне нужно закончить разговор. А ещё рассказать о Назаре. Столько всего сделать, на самом деле. Миллион задач, которые сейчас не получается воплотить в жизнь.

Потому что Саид целует шею, втягивает кожу. Ещё щетина колется, дыхание жжет. Я чувствую его каждой клеточкой тела. Ладони на ягодицах, талии и волосах.

Двигается, касается. Словно метит каждый участок, не оставляет без внимания. Вжимает сильнее в свое голое тело, дает прочувствовать мощь. А я дрожу от этой…

Не властности, не дикости. Скорее… Полного контроля надо мной, принадлежности. В том, как касается Саид, нет ни капли ласки или размышлений. Он берет, трогает, получает то, что хочет.

А у меня двоится перед глазами, всё размывается. В груди жжет из-за застывшего дыхания. Кислород давит, но в легкие так и не попадает. Я задыхаюсь, откидывая шею.

Кожу жжет из-за грубых укусов, от которых всё подрагивает внутри. Наливается приличным жаром. Он, как огненный шар, медленно сдавливает всё. Ползет ниже.

К лону, которое ласкает Саид. Проводит пальцами, надавливает на вход. Его пальцы легко погружаются в меня, сразу два. Скользят, распирают. Хватаюсь за плечи Саида, таким привычным движением.

Хвататься за него, словно сама упаду.

Упираюсь коленями в матрас, выгибаюсь. Давление слишком сильное, пожар охватывает всё тело. Каждый закоулок подвергается инквизиции. И я горю, всхлипываю, когда струна внутри натягивается слишком сильно.

– Обхвати меня ногами.

Голос мужчины доносится сквозь вату. Возбуждение бьется внутри, раздирает. Вот-вот выплеснется наружу. И каждый раз этого не происходит. Меня трясет от неудовлетворения. От оргазма, застывшего на краешке.

Ерзаю, стараюсь получить больше. Сама себя не узнаю, но сейчас это не главное. Я вся плавлюсь, а Саид издевается. Играет, рисует на моем теле узоры и заставляет умирать в его объятиях.

– Ника, мне нужно повторить?

Мотаю головой, изо всех сил стараюсь сосредоточиться. Но это так сложно, когда мышцы не слушаются. Тело бьет спазмами, а член мужчины проезжается по лону. Вызывает мурашки и вспышки, немой крик в горле.

Это слишком. Всё. Как я реагирую на него, как тело подчиняется. В голове неразбериха, страх и не понимает. Но тело… Тело живет отдельно, подчиняется, превращается в глину.

Меня разрывает на две части, но всё сгорает, когда головка членом медленно входи в меня. Напрягаюсь, кажется, царапаю руки мужчины. Ноги дрожат, когда я сильнее упираюсь, стараюсь удержаться.

– Сама, пташка, - опаляет кожу, прикусывает мою щеку. Его губы изучают лицо, не останавливаясь. – Трахни себя сама.

– Я…

– Давай, - щипает мои ягодицы, оставляет шлепок. Кожа превращается в сплошную разруху. – Сама, Ника, и сможешь кончить. Не стану останавливать.

Всхлипываю, потому