Но мне почему-то кажется, что эта преданность дорогого стоит, Рома. Я редко ошибаюсь в людях. Рахманов как раз из тех, кто будет предан до крышки гроба, если его преданность будет взаимной. И вот тут мы плавно переходим ко второй причине нашего разговора.

Выдвинув ящик стола, Павел аккуратно достал из него небольшой шар из тончайшего хрусталя. На первый взгляд казалось, что предмет покоился на серебристой подставке, но это впечатление было обманчиво, едва только стоило приглядеться. Материал, похожий на металл, плавно перетекал в тончайший и прозрачный, как слеза хрусталь.

Но Роман не обратил на это никакого внимания. Он и так прекрасно знал, как выглядит определитель. Крайне редкий и безумно дорогой артефакт, способный со стопроцентной гарантией определить наличие у человека магических способностей. Такие создавались лишь альфарами, и то, последний был изготовлен более трёх сотен лет назад. Во всей империи подобных насчитывалось не более десятка.

Если проще, то этот предмет мог обнаружить Реликвию.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, кажется, наличие у меня дара уже проверяли, — пошутил Роман, глядя на то, с какой осторожностью обращается с предметом его отец.

— А я и не тебя им проверять собрался. Я его уже использовал, просто до сих пор не сбросил, — пояснил отец. — Посмотри на это.

Он коснулся артефакта, и внутри появилась крошечная тёмно-фиолетовая искра. Словно живой огонёк, она пульсировала в самом центре шара, дёргаясь из стороны в сторону.

Если бы Роман не сидел в своём кресле, то он определённо попытался бы сейчас поискать место, куда можно упасть.

— Нет. Не может быть, — произнёс он, глядя на дёргающийся внутри шара огонёк.

— И тем не менее, это так.

— Ментат? Бред, папа. Последними были Разумовские, а мы…

— Я и без тебя это знаю! — едва не рявкнул отец, и сам не любивший вспоминать то, что случилось двадцать лет назад. — И тем не менее это так. Мы нашли человека, в котором сохранилась Реликвия Разумовских или близких к ним по силе людей.

Немного подумав, Павел поднял взгляд на сына.

— Точнее, Роман, это ты его нашёл.

— Не понял… стоп, только не говори мне, что ты…

— Я использовал определитель на Рахманове. Это его Реликвия.

— Нет. Этого просто не может быть.

— Сам видишь… — пожал плечами его отец и откинулся на спинку кресла, глядя на стоящий на столе артефакт. — И это ставит нас в весьма щекотливую ситуацию.

— Щекотливую? — не удержавшись, фыркнул Роман. — Ты смеёшься? Если он бастард, если он сын Разумовских, то мы ответственны за гибель его семьи! Как думаешь, что он сделает, узнав об этом⁈

— А ты сделай так, чтобы не узнал, — скривился Павел. — Как я уже сказал, у нас есть ровно два варианта. Либо мы избавимся от него, либо…

Отец пожал плечами, но Роман уже и так прекрасно понимал, что именно он имеет в виду. Ментаты опасны. А Разумовские тем более. Настолько, что шесть графских родов Российской империи вырезали их всего за одну ночь. Всех до последнего человека. И сейчас, по-хорошему, стоило бы поступить точно так же. Но после того, как Александр спас ему жизнь, подобная мысль вызывала у него исключительно отвращение.

Но это ни шло ни в какое сравнение с тем ужасом, какой испытает его младшая сестра, после того как узнает, какую участь ей приготовили.

— Анастасия будет в бешенстве, — покачал Роман головой.

— Она моя дочь, — отрезал отец. — Если потребуется, то она выйдет за того, на кого я укажу. Дела семьи важнее её желаний.

* * *

Понимание собственной ошибки пришло ко мне довольно быстро. Примерно секунд через тридцать пять, когда моё лицо впервые встретилось с полом ринга.

— Ты там как? Живой? — услышал я издевательский вопрос.

— Пошёл ты в задницу, Рус, — выдавил я, активно размышляя, сколько костей сейчас сломалось у меня в теле.

Если верить ощущениям, то все.

Отлип, перевернулся на спину. Анна стояла в противоположном углу ринга и весело подпрыгивала на носках, ожидая, пока я поднимусь на ноги. И таймер, зараза такая, на паузу поставила.

— А я тебе говорил, что это дурная затея…

— Ты мне не говорил, что она чёртов монстр. Я даже не понял, как она меня швырнула.

Пошевелился. Вроде всё целое.

— Не-не-не, — давясь от смеха выдавил из себя Руслан. — Я сказал, что ты жадный идиот, раз согласился на её предложение. Что она тебе пообещала, если выиграешь?

— А вот не твоё дело.

Поднялся на ноги. Огляделся. Ага. Очень, блин, весело. Народ в зале даже ненадолго прекратил тренировки и теперь вовсю наблюдал за неожиданным развлечением.

— Просто чтобы ты знал, — шепнул мне Руслан. — Вот из этих ребят никто не будет спарринговать с Аней. Не важно, что на кону. Ну, кроме, разве что, их собственных жизней. Просто поверь, один на один она тут может размотать любого. Папаша хорошо её обучил.

— Папаша?

— Ага, он…

— Ты так и будешь там стоять, цыпленочек, или мы продолжим⁈ — нагло прокричала эта зараза.

— Ну удачи, — хлопнул Рус меня по плечу и сунул капу в зубы. — Вперёд, иди и сделай её, тигр.

И пихнул меня обратно к центру ринга, сволочь такая.

То, что всё будет не так просто, я понял практически сразу же, как эта бестия вышла на ринг. Это особенная, присущая профессионалам аура уверенности. Когда видишь человека, посвятившего себя какому-то делу, его легко отличить от остальных. Лёгкость и уверенность в движениях. Анна двигалась с какой-то дикой и совсем уж невероятной грацией. Словно пантера. Грёбаный хищник, запертый в человеческом теле.

Увидев, что я готов, Аня сунула собственную капу в рот и, стукнув закрытыми накладками кулаками друг об друга,