задержанных её не было, послали людей на кухню, там тоже нет. Нашли потом, она так и сидела холодной, где овощи да соленья, на шее у неё обнаружился синий след от тонкой верёвки.

— Знакомый почерк, — позже сказал Шувалов графу Забела, когда тот пришёл из архива, так пока ничего и не обнаружив, — неужели Бротта?

Или кто-то хочет, чтобы мы так думали, — ответил задумчиво Забела.

— Ладно Андрей, завтра опять иди в Архив, а сейчас пойдём, познакомлюсь наконец с вашей Ирэн.

По дороге встретили Виленского, который решал домашние дела с сестрой из-за чего сильно задержался.

Елена Михайловна никак не хотела возвращаться в дальнее имение. Но Виленский считал, что свежий деревенский воздух для сестры наилучшее решение. Поэтому Елена Михайловна рано утром отбыла в сопровождении отряда охраны, сиделки, здоровой сильной бабы с жёстким характером, которая много лет проработала в скорбном доме, и умела обращаться со сложными пациентами, и письмом к управляющему, в котором содержались расширенные полномочия.

***

После того как император с императрицей отошли от их дивана, Ирэн с отцом, а вместе с ними и Картузова пригласили пройти за высоким офицером в форме императорского гвардейца.

Виленский оставался рядом, отчего Ирэн испытывала странное спокойствие. Было заметно, что в Кремле Сергей Михайлович очень хорошо ориентируется.

Они вместе вышли из малого дворца и по симпатичным дорожкам, которые были умело скрыты от посторонних взглядов, прошли в большой дворец в нежилую часть.

Пока шли Виленский рассказывал Ирэн, что и где находится. Возможно, он бы молчал, но Ирине стало интересно, и она спросила, а барон так обрадовался возможности поговорить, что стал рассказывать сам, уже не дожидаясь вопросов.

Кабинет императора находился на третьем этаже, и Ирина с большим удивлением увидела тот самый лифт, про который ей рассказал Кулибин и за который ему так и не заплатили, уверив мастера, что он так и не был установлен.

Виленский сказал, что это малый кабинет, здесь император принимает только своих, тех кому полностью доверяет.

Ирина хмыкнула про себя:

— Какой, однако, стремительный «карьерный взлёт». Из брошенной любовницы в доверенные лица императора.

В ожидании императора Ирэн и остальных сопроводили в небольшую гостиную перед кабинетом, куда принесли закуски и чай. Ирине выделили горничную, которая отвела её освежиться и «попудрить носик», за что Ирина императору или тому, кто это устроил была безмерно благодарна. Она с самого дома не посещала подобное помещение, а уже очень хотелось.

Расположившись на удобных диванах за чашкой ароматного чаю, Ирина продолжила беседу с Виленским.

— А что вы делаете на службе, — спросила Ирэн Виленского

Судя по выражению лица, барон не ожидал именно такого вопроса, но ответил:

— Я веду проекты, которые способствуют стратегическому преимуществу империи.

Ирина подумала, — Вот здесь мы с тобой барон совпадаем.

А барон, видимо, удивился её вопросу, потому что следующее, что она услышала, было:

— Так странно, Ирэн, вы ранее никогда не интересовались чем я занимаюсь, мы с вами вообще практически не говорили, особенно после рождения Саши.

—Упс, — подумала Ирина, — снова прокол, — а вслух сказала:

— Но теперь я и сама занимаюсь проектами, поэтому мне интересно. Наоборот, мне удивительно, что вы в своих письмах ни разу не рассказали мне как у вас шли дела на Златоустовском железоделательном заводе.

Виленский ненадолго задумался, а потом сказал:

— Простите, Ирэн, я не думал, что вам может быть интересно, и признаться долго думал о чём писать, пока Иван Иванович, словно лопатой по голове не огорошил меня вашими знаниями. Это ведь исключительно благодаря вам нам удалось всего за месяц выполнить задание государя. Иван Иванович вам не рассказывал, как прошли испытания?

Ирина отрицательно помотала головой:

— Когда? Мы же только что с ним увиделись.

Дальше разговор пошёл про самого Виленского, оказалось, что он долгое время работал в Ханидане, хорошо знает их правителя, говорит на ханиданском.

С Виленским разговаривать было легко, он старался всё разъяснить и вообще был очень заботлив.

Ирина всё пыталась вспомнить то ощущение внутренней дрожи, когда впервые встретилась с Виленским, но оно больше не появлялось. И это было странно, потому что Виленский ей по-прежнему нравился. С ним она чувствовала себя в безопасности. Он был словно Ипполит из Иронии судьбы* надёжный и немного скучный. Но кто ей нужен Ирина пока не знала. Знало только одно, что в своём мире, да и в этом тоже, она уже вышла из возраста, когда ей может понравиться кто-то вроде весёлого и авантюрного Жени Лукашина*.

(*Очень точное определение Ипполиту в фильме дал Лукашин: "Такие, как вы, всегда правы, вы живете, как положено, как предписано… но в этом и ваша слабость. Вы не способны на безумства. А жизнь нельзя подогнать под выверенную схему". Такие люди, как Ипполит, – солидные, важные, не терпящие унижения. В них совершенно нет гибкости и чувства юмора. Зато на них всегда можно положиться, это люди слова.)

Каким-то образом она начала называть Виленского Сергеем, хотя и продолжала называть его на вы. Даже спросила, есть ли новости по документам о разводе.

Оказалось, что у законника Виленского господина Бертельса, любителя тёщиных щей, так и не получилось быстро развернуть всё обратно. Потому что церковь отказывалась проводить документы, утверждая, что для восстановления супружества необходимо присутствие супругов и возможно частичное повторение обряда.

Ирина не была готова повторять обряд с Виленским, и была ему благодарна, что он не использовал своё право на Сашу, иначе бы ей пришлось либо согласиться, либо…о том, на что ещё ей пришлось бы пойти, Ирина даже думать не хотела.

До аудиенции с императрицей оставалось два часа. Ирина спросила Виленского, можно ли будет опоздать к императрице, если её задержит император.

Виленский успокоил Ирэн, что в случае необходимости всегда можно подключить Забела и он решит этот вопрос.

Наконец-то пришёл император, а вместе с ним Шувалов, Забела и ещё один человек, который представился бароном Виллье, и Ирина вспомнила, что он