Шрифт:
Закладка:
«Конечно, ведь сорок лет прошло…» – сочувствуют мне сотрудники паспортного стола, довольные, что приобщились к такой знаменитой передаче. Поверили мне! Нашли – кому верить… А я не сдаюсь. Узнаю, как проехать на почтовое отделение «Запрудное», сверяясь то и дело с ветхой записной книжкой, разыскиваю на улице Большевицкой неказистый старенький домик, белёный снаружи. Так вот где родилась и жила когда-то моя подруга Люда Пригожина! На стук в калитку никто не отвечает. Я встаю ногами на лавочку у ворот, и разглядываю домик, сарай, колодец, дворовые постройки. Подходит сосед, от него узнаю, что здесь давно живут другие люди, а тех, кого я ищу, уже забыли даже старожилы. А улица Шахтная вон в той стороне!
Иду искать родительское поместье другой подруги. Какой хороший дом! Бревенчатый. Надёжный забор, крепкие ворота, закрытые на замок. Во дворе – раскидистый грецкий орех, под ним слой упавших орехов. Наверное, несколько мешков! Для меня это невиданное зрелище!.. Настойчивый мой стук и громкие крики не находят отклика, за забором лает злая собака. Из соседнего дома вышла по своим делам хозяйка, я настойчиво подзываю её. Неохотно подошла, оставаясь за своим забором. На мой вопрос, отвечает:
– Света дома, только она никому не открывает – Люба ей не велит.
– А где живёт Люба?
– В Торезе.
– Мне нужен адрес, – волнуюсь я.
Соседка своим способом вызывает Свету, сестру Любы, которую я ищу. Та выходит с мешком, начинает собирать орехи, отвечает неохотно. Адрес давать не хочет – не велено.
– Что же вы не откликаетесь? И собака лает, а вы будто не слышите. Я из Казахстана! Мы с вашей сестрой вместе учились в техникуме! Не виделись всю жизнь! – продолжаю волноваться я. Невозмутимая Света собирает орехи… Наконец сдаётся на уговоры мои и своей соседки, заходит в дом, записывает адрес сестры, выносит. Я и разочарована, и обрадована. Ясно одно – надо спешить на автобус в соседний городок. Если не успею, здесь меня переночевать не оставят…
Иду по Снежному. Что-то мрачновато здесь и черновато для города с таким светлым названием. Старенькие домишки, повалившиеся заборы, тощие собаки, какие-то странные люди с вымазанными чёрными лицами и мешками за спиной. Вокруг городка дымятся терриконы отработанной породы. Они выше любого многоэтажного здания – целые горы! На их склонах копаются жалкие фигурки, по камешку выбирая куски антрацита из пустой породы. Так вот чем заполнены мешки!
Там, на терриконах, очень опасно. Гора внутри горит, и потому в любой момент можно провалиться в огненное пекло с температурой доменной печи. В таком случае спасения нет, но чумазые взрослые и дети надеются заработать. Они стучатся в дома и предлагают купить жалкий мешок. А раньше эти же люди носили гордое звание шахтёров, и уголь каждому от шахты бесплатно подвозили на самосвалах! Дожились… Плохо нам было при Советской власти… И у нас в Казахстане люди живут не лучше…
Тогда, в 2005 году, я жалела и россиян, и казахстанцев, и украинцев за нищенскую жизнь. Казалось, что уж хуже ничего быть не может. Но прошло 15 лет, и оказалось – может… Теперь разрушены почти все виденные мною там города…
Темнеет, вот и совсем темно. В больших зданиях на улице, по которой я иду уже в Торезе – и это странно – светятся только по нескольку окон. В пятиэтажном здании – всего квартир шесть. И на улицах темнотища…
– А почему в городе так темно? И в домах мало света, – обращаюсь я к случайной прохожей, пожилой женщине.
– Так все уехали. Кто за границу, большинство же – в Москву. А оттуда – гробы да урны, гробы да урны приходят… – горестно сетует женщина.
Люблю богатых мужиков
«Богатство – вода, пришла и ушла»
(русск. пог.)
Приехала в Торез когда совсем завечерело. Вот уже и совсем темно, я жду подругу с работы в её подъезде. Что же она так долго не идёт? Вспоминаю тоненькую весёлую Любашку с украинским говорком: «Тю-у, чи было, чи не было? Шо таке?», её прекрасные чёрные глаза, её роскошные длинные волосы… Какая она стала? Узнаем ли мы друг друга? Открылась дверь подъезда, вошла тучная женщина, и на больных ногах-тумбах стала трудно, с одышкой, подниматься по ступеням. Преодолеть надо было всего несколько – квартира находилась на первом этаже. Она достала ключ и вставила его в скважину замка…
– Вы Люба Мазур? – спросила я, не сомневаясь, что ТАКОГО быть не может.
– Да. А вы кто?
– Вы меня не узнаёте?
– Первый раз вижу! – Долго вглядывалась в меня подслеповатая Люба, пока в ней начали мои нынешние черты ассоциироваться с моими чертами той, молодой, которую она знала раньше…
– Тю-у, Люба Поротикова? Не верю своим глазам! – и пригласила войти. Воспоминания, воспоминания… Оказалось она, учившаяся очень посредственно, всю жизнь работает на руководящих работах и состоит на хорошем счету, как специалист – с этим я сталкиваюсь не впервые. Люди, которые не способны хорошо учиться, способны стать впоследствии хорошими специалистами… В них обнаруживаются для этого качества, которых почему-то нет в отличниках…
– А как ты жила, Люба? Твоя семейная жизнь, дети?… – спрашиваю подругу.
– Всю жизнь любила денежки и богатых мужиков! С начальством всегда была вась-вась, отдыхать на юг ездила с богатыми любовниками. Когда меня за хорошую работу хотели представить к государственной награде, медали, отказалась – говорю, дайте лучше мне квартиру! Дали вот эту двухкомнатную. И мои сёстры – их у меня четыре – умели жить. Когда одна из них продала свой дом и уехала в Москву, её дом был такой большой, что стал Домом Молитвы баптистов. А Света сейчас живёт в родительском доме, она тоже замужем не была. И я замуж не вышла, детей у меня нет – я их никогда и не хотела, живу в своё удовольствие и сейчас. Видишь, у меня всего полно – ковры, хрусталь, шубы!
Мы перебираем воспоминания обо всех наших девчонках,
