Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Пляска на помойке - Олег Николаевич Михайлов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 51
Перейти на страницу:
сумеречной тенью вошли в него, заставив прошептать:

— Да не востребует Всевышний более, чем мы на то способны…

2

Каждое утро, страшась, что они опоздают на тренировку, он будил Ташу. Просыпался часов в пять, лежал на своем диванчике, поглядывал на японские часики с подсветкой, с тоской слушал, как комариным звоном наполняется и немолчно поет голова, и ждал, пока подкатит нужное время. Потом, зайдя в другую комнатенку, долго звал Ташу, иногда тормошил, выводя из транса, из глубокого простонародно-безмятежного сна.

Она нехотя оживала, постепенно освобождаясь от липкого гипноза ночи, и первые движения совершала, почти не разлипая глаз — как лунатик или сомнамбула. Потом, вспоминая о заботах, медленно включалась в эту жизнь: курила натощак сигарету под кофе, делала завтрак, поднимала Танечку, готовила ей теннисную форму. Постепенно предстоящие соблазны возвращали ей бодрость и веселую легкость. Бордовая девяносто девятка бесшумно уходила за поворот. Погрузившись, как в теплую ванну, в салон, она включала магнитофон, ждала, когда начнет действовать наркоз музыки. Тонкий вибрирующий голос — третий пол — под шумные придыхания, почти стоны (скорей! еще! еще!) пел о блаженстве молодой бесстыдной любви. Гормоны отзывались на призыв и обещание новым мощным всплеском. И она уже ничего не помнила, что осталось за поворотом.

А он? К одиннадцати сволакивался с диванчика и мыл гору грязной посуды (она ни разу не прикоснулась даже к набитой обгоревшими трупами «салема» пепельнице), лез под душ, а потом шел раскладывать бесконечные пасьянсы, гадая, что с ней…

— Сегодня мы вернемся позже,— как-то мимоходом сказала она.

— Когда?

— В половине десятого… Может быть, в десять…

Алексей Николаевич кое-как дождался вечера и побрел к станции встретить их.

Он постепенно начинал постигать, что же стряслось с ним, с ними. Да, о дворце на Яузе надо забыть. Пять лет аренды! Он-то был убежден, что это его последняя квартира. Что на этом овальном столе, где столько раз сменяли друг друга явства земные, положат в нужный срок его. Житейски все очень просто: «Легкой жизни я просил у Бога, легкой смерти надо бы просить…» Только бы успеть поставить на ноги дочку! Только бы успеть!

Но вот все сместилось. И даже последний час, верно! придется встретить в этой клетушке, за городом.

Но прочь, прочь мрачные мысли! Небо чисто, звезды! расставлены в строгой иерархии, которая понуждает вспомнить школьный учебник астрономии Воронцова-Вельяминова. Душа невольно настраивается на высокий лад. Над соснами, в сгущающейся сырой мартовской тьме немигающе смотрит на него Полярная звезда.

«Все будет хорошо, все это — лишь недоразумение и все само собой развеется», — бормотал он, меряя шагами узкую дорогу.

И как бы в ответ на его мысли вспыхнули два электрических глаза: бордовые «Жигули» последней модели медленно наплывали на него во мгле. Они! Слава Богу!

Он медленно поднял руку, заулыбался, ослепленный дымным снопом света, и шагнул с обочины. И впритирку проезжая мимо, на него полупрезрительно-полунасмешливо взглянул седой господин. Верно, принял его за пьяного.

Не они!..

Дошагав до обязательного для всех вокзальных площадей металлического Ильича, требовательно указующего карательной шуйцей на бедное сельпо напротив станции, он потоптался, повздыхал и повернул назад.

Небо стало еще просторнее, еще ярче и строже — звезды. Что-то высокое и торжественное вошло в него, поднимало к верхушкам сосен, заставило наконец замолчать пение капилляров в голове.

— Господи! Дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле Твоей святой…

Он молился, видя звезды уже где-то совсем недалеко, перед собой, и плюхаясь в чернильную тьму, в липкие лужи, волоча себя от одного жидкого фонаря к другому. И обратный путь пролетел незаметно.

Было десять. В их маленьком поселке горело только три окна. Хотелось тепла, покоя, уюта. Но идти в постылый дом он не мог. «Надо повторить еще раз», — сказал он себе.

Вечер уже перетекал в ночь, когда Алексей Николаевич снова увидел Ильича на вокзальчике. Было пустынно и тихо, только где-то вдалеке изредка тревожно вскрикивал электровоз, очевидно, стаскивающий в один состав товарняк. Он уже понимал, что они не приедут, что прогулка бессмысленна, и повернул назад.

Недалеко от станции Алексей Николаевич приостановился, пропуская подростков, шедших со стороны аэропорта, очевидно, с какой-нибудь дискотеки. Они проходили так близко, что он ощутил запах табака и еще какой-то неприятный сладковатый привкус: вином от них не пахло.

Алексей Николаевич уже собирался свернуть на дорогу, которая вела к их поселку, когда двое, поравнявшись с ним, остановились, как бы выжидая. И вдруг один, что постарше, сказал:

— Дай закурить…

— Увы, ребята! Я не курю, а только выпиваю,— попытался отшутиться он, чувствуя затылком, что второй уже встал сзади.

— Врешь, небось… — Парень, видно, был еще не очень опытен в ночных делах и, кажется, не знал толком, как подступиться.

Позиция у Алексея Николаевича была крайне неудобная: справа глухое поле, слева шоссе, по которому уходили другие ребята, возможно, готовые в случае чего помочь своим корешам. Со стороны должно хорошо было видно, что происходит. Однако редкие машины, спешившие к железнодорожному переезду или в аэропорт, проносились мимо.

— А ну, покажь карманы! Может, ты сигареты прячешь… — жестче сказал парень.

«Вот и все. Как просто», — думал Алексей Николаевич, решив прежде всего снять очки, так мешавшие ему ему всю жизнь. Он полуобернулся к шоссе в тот самый момент, когда рядом затормозила «Волга» с шашечками. Таксист, пожилой, но крепкий мужик, быстро откинул дверцу и выскочил с монтировкой.

Алексей Николаевич огляделся и вдруг понял, что ребят нет. Они растворились, словно бы их и не быля словно они приснились.

— Может, подвезти? — просто сказл таксист.

— Да нет! Спасибо, брат, — так же просто ответил Алексей Николаевич и зашагал обратно. На часах была половина двенадцатого.

— Спасибо Тебе, Господи! — бормотал он, чувствуя, как полегчало, что есть что-то, что дороже мира, согласия, верности.

Но ночью ему — ни сон, ни явь, — привиделась Таша: пьяная, на кровати, в какой-то чужой комнате. Она была не одна. Сергей, видно, еще боялся, еще мальчишески стеснялся ее. И тогда она позвала ставшим, как обычно после шампанского, плоским, деформировавшимся писклявым голоском:

— Иди ко мне…

И слыша это, и явственно видя их колеблющиеся, склонившиеся друг к другу тени сквозь толщу московской ночи на слабо светящемся от полной луны потолке своей комнатенки, он тихо и бессильно выл:

— А-а-а…

— Как тебе не стыдно

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 51
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Олег Николаевич Михайлов»: