Шрифт:
Закладка:
Слышится удивлённое присвистывание, я поворачиваю голову в нужном направлении и замечаю Лену, которая спускается по ступеням. Тоже в одежде. Надо же, я думала, она давно ушла.
— Ого, что у вас тут происходит!
Самсонов сцепляет челюсти и прожигает её взглядом. Интересно, что такого он сказал своей девушке, чтобы она без скандала покинула дом?
— Я ключи от машины забыла, — невозмутимо произносит Лена, цокая каблуками. — Уже ухожу. Удачи, Кир!
Пользуясь секундным замешательством, я вырываюсь из цепких рук Самсонова и, гордо вскинув голову, иду к холодильнику. Достаю оттуда яблочный сок, беру с верхней полки навесного шкафа стакан и наполняю его. Пить хочется невыносимо. Голос охрип от того, как сильно я кричала, а губы пересохли.
— Я пытался поговорить с тобой в тот вечер, но ты убежала, — произносит Кирилл, стоя прямо за моей спиной. — Поступки маленькой несмышлёной девчонки. И сейчас только и делаешь, что убегаешь.
Вопреки тому, что мне больно и противно от сложившейся ситуации, вибрации низкого бархатного голоса разносятся по всему телу и вызывают мелкие мурашки на коже. Ненавижу…
— Ты хочешь поговорить? Что ж, давай поговорим!
Я разворачиваюсь, смотрю на Самсонова снизу вверх, пытаясь улыбнуться. Наверняка получается криво и неестественно. Впрочем, я больше не пытаюсь никого здесь впечатлить.
— Скажи, ты получил удовольствие сейчас? Кончил там, со своей Леной? Правду только скажи, раз уж ты у нас такой разговорчивый.
Кирилл качает головой, отводит взгляд. Тут и к гадалке не нужно идти, чтобы понять: после того как он осознал, что я застукала их вместе, у него хватило наглости завершить начатое. Уж я надеялась, что Лена как минимум прикусила ему член и Самсонову не до этого было.
— Ну почему же ты молчишь, Кирилл? — спрашиваю дрожащим голосом. — Правду. Я хочу услышать правду.
— Послушай, Вита, я тебе ничего не обещал, — сердится Самсонов. — Это было каким-то помутнением. Я не собирался распускать руки, всё само собой вышло.
— Кончил или нет?
— Для чего тебе эта информация? — Он непонимающе на меня смотрит.
— Так да или нет?
— Да! Да, Вита, да!
— Какой же ты всё-таки мудак!
Это получается непроизвольно. Как говорит Кирилл: само собой. Взмахиваю рукой, целюсь, вкладываю в удар максимальную силу и даю Самсонову звонкую пощёчину.
Я вижу, как чернеют его зрачки. Он вскидывает от удивления брови и хватает меня за запястья, прижимает к стене, закинув руки над головой. Стакан, который я держала, со звоном падает на плитку, разбиваясь на мелкие осколки и разлетаясь по всей кухне.
На щеке алеет след от удара, Кирилл часто и шумно дышит, сверля меня потемневшими глазами. Но я ни капли его не боюсь, пусть хоть удушит от злости. Если бы отмотать время на несколько минут назад, я поступила бы точно так же.
— Что ты творишь, дура? — повышает он голос. — Что за истерики? Ты мне не жена, я тебе не муж. Ошибся, притащив сюда любовницу. В следующий раз буду звать к себе на квартиру.
Я пытаюсь вырваться из плотного кольца его рук, потому что за короткий срок затекли запястья, но не тут-то было. Это кажется невозможным.
— Да пожалуйста! — отвечаю, скривив лицо. — Только оставь меня в покое… Я соберу свои вещи и уеду отсюда.
— Тебя никто не выпустит за территорию посёлка. Сбежишь — найду и верну обратно.
— Ненавижу тебя… Видеть не могу!
В моих словах столько отчаянья, что Кирилл отпускает руки и отходит на шаг назад. Под его обувью хрустит битое стекло, которое он даже не думает убирать.
— Остынешь, потом закончим, — произносит он напоследок.
Не оглядываясь, Самсонов выходит сначала из кухни, затем из дома. Надеюсь, что и из моей жизни он тоже в скором времени уйдёт.
Я почти не дышу и не двигаюсь, прислушиваясь к звукам. В доме стоит гнетущая тишина, только сердце, словно сумасшедшее, громко и часто колотится.
Проходит минута, две. Ворота открываются, Кирилл заводит двигатель, и его внедорожник с рёвом срывается с места.
Жду, когда меня наконец отпустит, но проходит час, два, а эмоции не просто не утихают, напротив, становятся сильнее и ярче. И к собственному ужасу, я не могу их контролировать.
Не хочется, но приходится осознать одну простую истину: я не интересна Кириллу настолько, чтобы он вдруг, после одного поцелуя, решил изменить свой жизненный уклад и принципы. Это я, романтичная и влюбчивая натура, построила воздушные замки и распланировала будущее, а для него, взрослого и циничного мужчины, ровным счётом ничего не изменилось. Ни-че-го.
В груди такая едкая горечь, что не перебить ничем. Я завариваю крепкий чай, выпиваю одну чашку, другую. Глотаю слёзы и не понимаю, что делать дальше. Нет ни одного человека в целом мире, кто бы подсказал и помог сделать правильный выбор.
Когда чай уже не лезет, я поднимаюсь наверх и сажусь за учебники. Моей основной целью в этом городе было получить образование. Кирилл дал эту возможность, а я что?.. Забиваю голову всякой розовой чушью, но только не гистологией и анатомией. Не на шутку увлеклась Самсоновым. Человеком, которому была небезразлична моя дальнейшая судьба после смерти матери.
Кирилл появляется ближе к полуночи. Я слышу шум во дворе, его шаги в доме. Внутренне съеживаюсь, когда он идёт по лестнице, а затем — прямо к моей спальне. Внутри полная неразбериха: то опять ударить его хочется, то обнять, то просто проигнорировать. Помню, как недобро сверкнули глаза Самсонова, когда я зарядила ему пощёчину. Казалось, он не сдержится и даст сдачи в ответ. В первый раз мне, можно сказать, повезло. Сомневаюсь, что во второй Кирилл так просто спустит с рук подобное поведение.
Он по привычке не стучит и тут же заходит. Бедное моё сердце с силой бьётся о рёбра, норовя выпрыгнуть из груди. Становится интересно, где был Кирилл всё это время? У Лены? Догнал её? Успокоил? Она ведь слышала те слова, которые я в пылу ему выкрикивала. Ей было так же неприятно и больно, как и мне? Хотелось бы верить… Этот мудак крутил шашни с двумя одновременно.
— Не спишь? — спрашивает Кирилл, проходя по комнате.
Я ничего не отвечаю, лишь смотрю в учебник по латинскому языку и пытаюсь собрать буквы в слова.
— Продолжим, Вит? — летит ещё один вопрос.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Повернись ко мне, — просит Самсонов.
Он садится на край кровати, широко расставив ноги и упершись в них локтями, а я прокручиваюсь в кресле и встречаюсь с тяжёлым, давящим взглядом. На секундочку страшно становится, но потом вспоминаю, что больше его не боюсь. Хватит. Неважно, что он скажет или подумает. С сегодняшнего дня моя жизнь ему неподконтрольна.
