Шрифт:
Закладка:
И только Ксения приветливо улыбнулась, как старому другу.
Но, приглядевшись к родственникам, Григорий заметил еще одну разительную перемену.
Если тогда, две недели назад, в лицах и взглядах всех присутствующих было какое-то ожидание, предчувствие каких-то радостных событий — то теперь все они выражают обиду и недовольство. Как будто покойная тетушка всех их чем-то обидела. Всех вместе и каждого поодиночке.
«Да они же ее ненавидят!» — внезапно осознал Григорий.
И тут же задумался: а он-то сам как к тетке относится? Понятно, что с радостью ждет наследства, хочется вылезти наконец из этой честной бедности, но вот если бы не было никакого наследства, то что бы он о тетке думал? Вспомнил бы ее добрым словом?
Григорий представил, как страдала мать четыре последних месяца жизни, а у него не было денег на дорогое обезболивающее, и он мучился от бессилия, глядя на ее страдания. А тетка-то там у себя в Штатах не бедствовала… Нет, нету у него к ней добрых чувств.
Эльвира, осознав, что ее кокетство не достигло цели, от злости закусила губу и что-то шипит на ухо своему бессловесному мужу, Таня (или Маня), судя по красным глазам, недавно плакала, Василиса похожа сегодня не на снулую щуку, а на мороженую треску.
Роман Андреевич держится более выдержанно, но и у него в глазах читается злое разочарование.
Да, и еще одно отличие сегодняшней встречи от той, прежней.
В центре комнаты, за маленькой конторкой, сидит мужчина лет пятидесяти, в тщательно отглаженном черном костюме-тройке, с редкими волосами, начесанными на блестящую лысину.
Он похож на сотрудника похоронной фирмы, но Григорий знает, что это — доверенное лицо покойных Голубевых, адвокат Збигнев Конрадович Лозовский.
Збигнев Конрадович взглянул на Григория особенным адвокатским взглядом, которым сумел выразить две несовместимые эмоции — с одной стороны, легкое осуждение за то, что явился позже всех, с другой же — преданность будущему выгодному клиенту и готовность осуществить любое его желание.
— На всякий случай подождем еще несколько минут, — проговорил адвокат.
— Кого еще ждать-то? — недовольно фыркнула Татьяна. — Все же уже собрались!
Эльвира же взглянула на часики, встала со своего места и передвинулась поближе к Григорию. Остановившись возле него, томно вздохнула и тихо проговорила:
— Скука! Все заранее известно… Кстати, что ты собираешься делать, вступив в права? — И она заглянула в глаза Григорию с таким выражением, что он смутился.
— Ну, я еще не знаю…
— Кто-то должен тебе помочь…
Тут адвокат взглянул на часы.
— Что ж, все заинтересованные лица в сборе, — проговорил он бархатным голосом, — так что мы можем приступить к оглашению последней воли покойной…
Он взглянул на часы и проговорил:
— Сейчас одиннадцать часов семь минут.
Затем он взял свой телефон, набрал какой-то номер и произнес торжественно:
— Прошу!
Почти тут же дверь комнаты открылась и вошел служащий гостиницы. В руке у него был небольшой плоский ключ.
Адвокат достал из жилетного кармана такой же ключ.
Вместе со служащим он подошел к стене, на которой висела картина — невразумительный морской пейзаж с парусником на заднем плане. Служащий снял эту картину со стены, и под ней обнаружилась дверца сейфа с двумя замочными скважинами.
Все присутствующие следили за происходящим как завороженные, как будто у них на глазах разыгрывался финал античной трагедии. Хотя, пожалуй, адвокат больше походил на опытного иллюзиониста, выполняющего свой коронный номер, а гостиничный служащий — на его послушного ассистента.
Служащий отеля вставил свой ключ в одну скважину, адвокат — в другую. Они одновременно повернули ключи, и сейф с негромким звуком распахнулся.
Збигнев Конрадович оглядел родственников покойной клиентки выразительным взглядом, чтобы еще усилить драматический эффект происходящего. Затем он вынул из сейфа аккуратную папку и повернулся к служащему со словами:
— Спасибо, вы свободны!
Служащий кивнул и неспешно покинул помещение.
Проводив его взглядом, адвокат вернулся за конторку и торжественно произнес:
— Сейчас одиннадцать часов тринадцать минут. В присутствии свидетелей мы извлекли завещание госпожи Голубевой из сейфа, куда она поместила его незадолго до своей кончины. Приступаем к оглашению ее последней воли…
Затем он снова обвел всех взглядом, открыл папку и достал из нее несколько листов плотной гербовой бумаги.
Адвокат отработанным жестом поправил очки, откашлялся и приступил к чтению:
— Я, Голубева Анна Ильинична, такая-то дата рождения, такой-то паспорт и так далее, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество…
Адвокат сделал эффектную паузу, собираясь перейти к главному, но тут его брови поползли вверх, голос дрогнул, но он все же справился с ним и произнес:
— Завещаю все свое имущество… инвестиционному фонду «Золотая заря»… что такое…
В комнате установилась гнетущая тишина, которая чуть погодя сменилась шумом.
Все говорили одновременно:
— Что?
— Какой еще фонд? Первый раз слышу!
— Позвольте, что за дела?
Только Григорий какое-то время молчал, удивленно переваривая услышанное. До него никак не доходило очевидное.
Сидела тихонько только Ксения, внимательно наблюдая за остальными и стараясь ничего не упустить.
Наконец, выплеснув первоначальные эмоции, все растерянно замолчали. И тогда в растерянной тишине отчетливо прозвучал голос Романа Андреевича, обращенный к адвокату:
— Уважаемый, мы ничего не понимаем. Вы можете нам объяснить, что это за фонд?
— Извините, — ответил адвокат, с трудом сохраняя профессиональную выдержку, — извините, но я не знаю.
— И больше никто в завещании не упомянут? То есть больше никому Анна Ильинична ничего не оставила?
— Как следует из этого документа — никому.
— Вот стерва! — подала голос молчаливая обычно Василиса.
Никто ей не возразил. Только Таня и Маня согласно закивали головами, как китайские болванчики.
— Но это вы оформляли завещание Анны Ильиничны? — задал следующий вопрос Роман Андреевич.
— Извините, но это — не то завещание, которое оформлял я.
Все опять зашумели:
— Как же так?
— Так что это — подделка?
— А где же тогда настоящее завещание?
— Извините… — снова проговорил адвокат.
— Да что вы все извиняетесь? — фыркнула Эльвира. — Вы нам лучше объясните, что происходит! Если это не то завещание, которое вы оформляли, значит…
— К сожалению, это ничего не значит! — перебил ее адвокат. — Данное завещание оформлено верно, в полном соответствии с законом, и составлено позже, чем то, которое составлял я. Таким образом, оно отменяет все предыдущие волеизъявления госпожи Голубевой, и только оно является законным и вступает в юридическую силу с момента оглашения. Это я вам говорю как юрист.
— Значит, никому из нас ничего не достанется? — выразила Эльвира общую мысль.
— К сожалению, это так.
— И этому гусю? — проговорила Таня (или
