А вот ненормальные обильно мазались маслом для загара и, лёжа у бассейна, старательно изображали «куриц гриль». Их ни капли не смущало, что ртутный столбик на термометре уже почти дошёл до отметки в плюс пятьдесят и опускаться явно не собирался. Они просто загорали.

Когда же становилось совсем уж жарко и казалось, что кожа уже просто обуглилась, девочки поднимались с шезлонгов и дружно запрыгивали в приятную прохладу бассейна. И так до самого вечера.

Поначалу Машу немного напрягало подобное времяпрепровождение. К тому же, их с Мирой общение было, мягко говоря, натянутым. Но после целого дня, проведённого вдвоём, она стала относится к этой чудной блондинке с гораздо большей теплотой. И как бы странно это ни звучало, но у Маши сложилось странное впечатление, что на солнце ледяной панцирь Мирославы начинает таять. И из обозлённой холодной фурии она непонятным образом превращается в обычную девушку, пусть немного взбалмошную и импульсивную.

Уже через несколько часов вот такого совместного отдыха, Мария поняла, что подопечная её брата на самом деле крайне весёлое и позитивное создание. Мира с озорной улыбкой рассказывала ей о своих чудачествах, о глупых ситуациях в которые попадала. Маша же слушала её с явным удовольствием, всё больше поражаясь патологической невезучести этой девушки.

– Как ты так живёшь? – всё-таки спросила она после очередной весёлой истории. – Получается, что слово «везение» для тебя – сказка? Небылица? И что ни разу не случалось чего-нибудь такого, о чём можно было бы сказать, что тебе повезло?

– Нет, – отозвалась Мира, пожимая плечами. – Ни единой монетки на дороге не находила, ни разу не получала халявных призов и подарков, не побеждала в конкурсах, не сталкивалась с «парнем своей мечты». Я даже в беспроигрышной лотерее умудряюсь вытянуть самый ненужный приз.

– Жесть, – весло ответила Маша.

– Да, так вот и живу, – улыбнулась Мирослава.

– Ну, знаешь. Ты ведь родилась в семье богатого человека. Живёшь в шикарном доме. У тебя свой огромный бассейн. Разве это не везение?

– Возможно, – Мира сильнее надвинула на лицо широкополую шляпу и прикрыла глаза. – А может, и нет. Ведь фактически получается, что моя мать жила с отцом только потому что он её обеспечивал. Они постоянно ругались, и куда больше были заняты выяснением отношений, чем моим воспитанием. Я не гуляла со сверстниками, потому что в этом районе не было никого моего возраста. К подружкам мама меня не отпускала, и сюда я тоже никого не могла привести. Да и вообще, росла довольно замкнутой. Первая подруга у меня появилась уже в старшей школе. Да и та… – она вздохнула и не стала договаривать. – Повезло мне лишь в том, что отец меня любит. Хотя… теперь я уже и в этом не уверена.

– А твоя мать? Где она сейчас? – осторожно поинтересовалась Маша.

– В Афинах. Вышла замуж за какого-то грека и укатила жить к нему, – безразличным тоном ответила Мира.

– И давно?

– Я школу как раз заканчивала.

Мирослава скинула с головы шляпу, неспешно поднявшись, подошла к краю бассейна и сиганула в воду. И видя такую реакцию, Маша пришла к выводу, что на этом разговор закончится. Что данная тема для Миры – больная, и ей неприятно рассказывать, потому и не стала задавать вопросы. Тем временем невезучая хозяйская дочурка сплавала к дальнему борту и, вернувшись, зацепилась руками за прутья лестницы. Из воды она не вылезала, продолжая нежиться в её прохладе. А потом вдруг снова заговорила:

– Я после их развода осталась с мамой. Но, поверь, пожалела о своём выборе уже через пару дней, – сказала Мирослава, сдавленно хмыкнув. – Она и до этого сильно ограничивала мою свободу, но теперь стала контролировать каждый шаг. Это было невыносимо! Моя жизнь проходила строго между школой и домом. И бедная я, если вдруг решусь задержаться хоть на минуту.

Она отцепилась от трубы, подплыла к небольшому синему матрасу и, забравшись на него, улеглась на живот.

– Ей что больше заняться было не чем? – спросила наблюдающая за ней Маша. – Получается, что после развода, она полностью сосредоточилась на твоём воспитании?

– Нет, она просто до жути боялась остаться одна, – заметила Мирослава со злой усмешкой. – Считала, что гипотетические друзья, подруги или, того хуже, возлюбленный, вытеснят её из моей жизни.

– Глупость какая!

– Угу, и я полтора года жила с этой глупостью, – Мира усмехнулась и подплыла ближе к борту.

– А потом она вышла замуж за грека? – предположила Маша.

– Да. Её какая-то подруга с ним познакомила. Он вроде как моряк. По каким-то делам в нашем порту ошивался. Я не интересовалась подробностями. А через неделю после знакомства он предложил ей уехать с ним. И… она уехала.

– А ты перебралась жить к отцу.

– Именно. – Мира вздохнула, а на её лице тут же расцвела шальная весёлая улыбка. – Здесь меня уже почти никто не контролировал. И началась настоящая жизнь.

Маша же её веселья не разделяла. Ей было совершенно непонятно, чему можно радоваться в этой ситуации. Родителям Мирославы, по сути, оказалось наплевать на дочь, а она будто только этого и ждала. Понятное дело, что не последнюю роль здесь сыграла чрезмерная опека матери, которая связывала юную Миру по рукам и ногам. И не удивительно, что когда эти оковы пали, девушка сразу же поспешила наверстать упущенное время. Вот только ни к чему хорошему это не привело.

На сей ноте их разговор сам собой сошёл на «нет». Мира погрузилась в сладкие воспоминания о собственной разгульной юности, а Маша в очередной раз попыталась представить, какой стала бы её жизнь, будь у неё родители. Звука приближающихся шагов никто из них не расслышал, поэтому появление в их компании нового действующего лица стало для обеих девушек сюрпризом.

– Приветствую двух самых очаровательных красавиц Черноморского побережья, – весело поздоровался Лёва, усаживаясь на свободный шезлонг. – Поражаюсь, как вам до сих пор не надоело целыми днями заниматься одним и тем же. Как вас ещё не тошнит от этого бассейна?

– Отстань, – отмахнулась от него Мира, легко соскользнула с матраса и поплыла к небольшой металлической лесенке.

Лёва помог ей вылезти из воды и, окинув сестру оценивающим взглядом, не удержался от очередной колкости:

– Боюсь, если ты продолжишь и дальше коротать дни таким образом, то жители солнечной Африки при встрече начнут принимать тебя за свою.

– Хочешь сказать, что я чёрная? – девушка внимательно посмотрела на собственные загорелые ноги и снова повернулась к брату. – Загар как загар. Не темнее некоторых, –