— Почему ребенка одного оставила?

— А, достал уже! — в сердцах махнула девчонка.

— А вдруг с полки упадет? Мало ли?

— Ничего с ним не сделается, — девчонка нервно затянулась.

— Отдыхать?

— Домой, — усмехнулась она. — Обрадую родичей. Они у меня еще не знают, что я с довеском.

— Ты что ж, столько времени молчала9 — удивилась Ольга, совсем забыв, что и сама так же явилась с сыном к Ксении, как снег на голову.

— Почему? — рыжая выпустила струю дыма — Сказала. Сразу, как залетела. А они меня от стыда подальше отправили. К тетке в столицу. У меня мать как раз главный гинеколог в городе, не хотела в больнице аборт мне делать, огласки боялась. Вот тетке и поручила. — Она хмыкнула задиристо. — А я от нее сбежала.

— А где же ты жила?

— На рынок устроилась работать. Мой хозяин Бахтияр, такой хороший оказался. Как живот заметил, даже приставать перестал. Он нам с девочками комнату снимал на пятерых. Правда, на точке я до последнего дня стояла, но так это даже полезно — весь день на свежем воздухе. Поэтому мой Вовка так и орет. Легкие здоровые.

Рыжая хихикала, храбрилась, но в глазах ее плескалась тревога.

— Не бойся, — сказала ей Ольга. — Из дома не выгонят. Поорут для порядка, а потом еще Вовку больше тебя любить будут.

— Хорошо бы, — вздохнула рыжая. — Я вот так нервничала все время… Даже курить начала. А теперь бросить не получается.

— Да, это такая зараза… — Ольга тоже достала сигарету и закурила с ней за компанию.

Лидка глянула на перрон через Ольгино плечо и сочувственно спросила:

— Не пришел?

— Как видишь, — буркнула Ольга.

— И моего чего-то нет, — озаботилась Лидка. — Может, опять запил, гад?

— Ты вот что, подруга, сама сегодня тут управляйся, — решительно сказала Ольга. — А мне по делам надо срочно.

— По каким еще делам? — обиделась Лидка.

— Мне Никиту надо найти позарез. Неужели не ясно?!

Лидка тяжело вздохнула и ухватила Ольгу за руку.

— Не надо, не ищи… — вдруг горячо зашептала она. — Я и так знаю, где он… Он уже давно к Наташке Мальковой таскается, я тебя расстраивать не хотела.

Ольга смерила Лидку уничтожающим взглядом и процедила сквозь зубы:

— Подруга, называется…

— Ты не думай, Ольк, я ж из лучших побуждений… Они же, мужики, знаешь какие… Потаскается, а потом опять к тебе вернется… Чего тебе зря переживать?

— Знаю я, какие мужики.

Ольга отпихнула Лидку и спрыгнула на перрон.

Наташка Малькова работала в баре центрального ресторана «Привольный». Весь город знал, что она не отличается строгими нравами, а сама Наташка полагала, что прозябает в захолустье, губит свою неземную красоту, а за это имеет право немного развлечься.

У Наташки был тяжело болен отец, и из-за него она не решалась никуда уехать. Не тащить же парализованного за собой невесть куда, где даже угла своего нет.

За отцом ухаживала нянечка из горбольницы, которой Наташка щедро платила. Она возвращалась из бара за полночь, а иногда и к утру, но до того, как опять уйти на работу, успевала прокипятить отцу смену белья, вымыть его, сварить обед и прибрать в квартире. Поэтому никакого тяжелого застойного запаха. говорящего о том, что в квартире парализованный, у Наташки не было. И если не знать, что в боковой спальне лежит отец, можно было подумать, что она живет одна.

Ольга знала Наташку давно, с детства. Как-то летом они вместе отдыхали в пионерлагере в одном отряде. Ольга тогда жутко завидовала Наташке. Та была такая домашняя, чистенькая, нарядная, как кукла. Роскошные льняные косы с пышными бантами, капризный ротик, огромные фиолетовые глаза и длинные ноги… Ольга думала, что несправедливо, что все это вместе досталось одной девочке. Наташкин отец тогда был директором ресторана «Привольный», в котором сейчас Малькова работала в баре.

Наташка — красавица, и Никита парень видный. Чем не пара? И может, врут злые языки, что Наташка берет за любовь деньги?

Но думать о ее продажности легче, потому что это оправдывает Никиту. Гораздо хуже, если его искренне тянет к Наташке.

Ольга примчалась в бар прямо с поезда, даже не забежала домой переодеться. Он только что открылся. Было еще пусто, в полумраке играла музыка. Наташка протирала за стойкой бокалы и тихонько подпевала в такт.

Ольга села в углу за длинный деревянный стол и постучала по нему ладонью. В баре «Привольного» было принято обслуживать и за стойкой, и за столами. Сюда обычно садились компании, которые собирались задержаться подольше. А около стойки толкались те, кто искал знакомых или просто забежал потусоваться.

Вся молодежь собиралась вечерами в этом баре, потому что ресторан считался удовольствием дорогим. В нем гуляли «крутые» да справляли торжества. А если кто хотел просто поужинать, то отправлялся в вокзальный ресторан, где на выбор был жесткий бифштекс или жесткий гуляш.

Наташка услышала, что кто-то вошел, и прищурилась. В зале был полумрак, а над ее головой ярко сияла лампа, поэтому ей трудно было сразу разглядеть Ольгу, тем более что та выбрала для себя затененный угол.

— Что будете пить?

Наташка вышла из-за стойки и подошла к ней, вызывающе сверкая голыми коленками. Достала из кармашка передника блокнотик, словно ей сложно было запомнить две фразы.

— Бокал шампанского, — почему-то сказала Ольга, вспомнив Никиту.

Наташка недовольно сморщила носик. Других посетителей пока не было, а открывать ради одной Ольги бутылку ей не хотелось.

— Закусывать будете?

— Дай мне конфет шоколадных, — велела Ольга.

— Хорошо. Есть турецкая вишня в шоколаде. Очень вкусно, рекомендую.

— Таши вишню, — сказала Ольга.

Наташка почему-то не узнавала ее или не хотела узнать. А может, и вправду не помнила. Ведь когда работаешь в таком людном месте, все лица потом кажутся знакомыми.

Ольга немного подалась вперед, заглянула ей в глаза.

— Привет. Не помнишь меня?

— Привет, — отстраненно улыбнулась Наташка. — Очень смутно. Ты Валя?

— Оля.

— А! Ну да… Ты изменилась.

Она отошла от столика, быстро принесла шампанское и конфеты в вазочке и уже повернулась, чтобы уйти, как Ольга остановила ее словами:

— Мне нужен Никита.

— Никита? — удивилась Наташка и вытаращила на нее свои фиалковые глаза. — Он, знаешь, киска, многим нужен. Ну так и что?

— Да ничего, — пожала плечами Ольга. — У меня к нему дело.

— Да-а? — Наташка круто повернулась к ней. — И какое, если не секрет?

— Секрет, — вздохнула Ольга.

— Тогда сама ищи! — фыркнула Наташка.

Она хотела уйти, но любопытство пересилило, и она осталась.

— Но это очень серьезное дело, — нахмурилась Ольга. — Вопрос жизни и смерти.