Убрав тряпку с линии обзора, он старательно напряг пресс. Конечно, его мышцы не отличались той картинной рельефностью, что можно наблюдать на обложках некоторых журналов, но вполне себе бугрились. Спортзал он посещал регулярно, попивал протеинчик, но без фанатизма. Сушку избегал со страшной силой, ибо ни к чему ему проблемы с обезвоживанием. И дело не только в здоровье, но и магии: она лучше «работает» при правильном водно-солевом балансе. В ГКЧВ даже минералку бесплатно раздают! И молоко. Особенно оборотням – чтобы шерсть не выпадала.

— Ты думаешь, меня возбуждает вид голого мужского тела, — ирония явственно двигалась в сторону сарказма.

— Ты просил кубики? Вот тебе кубики! – Нервно огрызнулся Тим, указывая для особо одарённых на нужную группу мышц.

— Эти что ли? – Сарказм сполз в недоумение, отчего лицо гизара вытянулось. – То есть ты хочешь сказать, будто местных самок волнует, насколько у мужчины прокачан пресс?

Нет, ну он бы понял интерес к причёске, одежде, максимум заднице, исходя из аналогии повышенного внимания крылатых к хвостам, но пресс? Его же не видно! Даже здесь, на развратной Земле, он не встречал особей, расхаживающих с обнажённым торсом (и хвала Хэриот, ни к чему ему такой опыт). Понятное дело, когда есть намёк, как у дам, которые на Лурре куда более скромно одеты, но всё же видны очертания груди и прочих девяносто с плюсом. Они влекут, хочется посмотреть, что же там такое, но на женский пресс всем наплевать. Вот талия – да, тут интересно посмотреть, потрогать…

— Такой фетиш, что поделать, — пожал плечами Тим. – Ты мне футболку обещал.

— В шкафу на второй полке неношеные лежат, — махнул рукой в сторону гардероба Фаргон, сам же в задумчивости потопал в ванну.

Смотреть у себя кубики. Ему ни разу не улыбалось обнажаться перед посторонним мужиком (впрочем, как и перед не посторонним тоже) без веских на то причин. Он даже закрылся, дабы не попасться на саморазглядывании.

— И что они в этом находят? – Задумчиво размышлял гизар, задрав футболку до самых подмышек. Поиграл мышцами, втянул живот, надул. Потом плюнул и вернул одежду на место. – Дурость это всё! Хотя, у меня ничего так, лучше, чем у Тимура.

Следующие две встречи прошли на ура. То есть обе кандидатки для генетических экспериментов попались что надо. Одна оказалась промышленным альпинистом, вторая продавцом обуви. Сами понимаете, обе явно не из неженок, особенно обувщица. Она, конечно, всячески пыталась маскироваться под трепетную лань, но её выдавал острый взгляд опытной в финансовой сфере «акулы». Она мигом разглядела фирменные кроссовки, оценила размер заработка и ноги и, удовлетворившись полученными данными, принялась хлопать наращёнными ресницами.

— Вообще я люблю Ван Гога, — вещала она, намекая о своём культурном уровне. – У него такие глубокомысленные картины.

На самом деле все её познания зиждились на шести репродукциях известного художника, висевших в фирменном бутике голландского бренда. Так сказать, национальный стиль франшизы. Разумеется, на них были изображены ботинки разной степени поношенности. Что в них глубокомысленного, Леночка на самом деле не знала, но раз Ван Гог, значит круто!

— Если вы кого-то любите, зачем…, - гневный окрик в ухе остановил вопрос, не дав озвучить концовку: «…встречаетесь с другим мужчиной».

А вы думали, Тимур отпустил его в одиночное плавание по волнам интимных разговоров? Таким способом он рисковал затянуть поиски навечно. Посему аппаратура при нём, как и при гизаре, которому так и хотелось почесать в ухе – раздражал миниатюрный беспроводной наушник.

— Что зачем? – К счастью для иномирянина, девушка даже не подумала, что концовка отличается от чего-то вроде «зачем вы, с таким тонким видением мира, банально продаёте обувь». – Жить на что-то надо.

Хорошо, что Тимур успел в двух словах объяснить кто такой Ван Гог и с чем его едят, точнее, в каком ракурсе его любят, и её последняя фраза не была воспринята превратно. Впрочем, смысл так же не дошёл до гизарского мозга. И пусть с ним, лишь бы не наломал дров!

— Понятно, — кивнул Фаргон. – Но вообще, я больше люблю батальные сцены на полотнах, у нас в замке их много.

— В замке? – изумилась Лена. – Вы живёте в замке?

Конечно, она сильно сомневалась в правдивости сего факта, но на всякий случай не спешила насмехаться.

— Да, я живу с дядей в его замке, у меня отдельное крыло.

Вспомнив о крыльях, он тоскливо вздохнул.

Признаться, весть о том, что взрослый половозрелый мужчина живёт с дядей под одной крышей, вызвала у неё массу сомнений насчёт его самостоятельности. С другой стороны – замок. А вдруг и вправду?

— Я слышала, в замках сквозняки гуляют и с удобствами не очень, — решила уточнить животрепещущие моменты дама.

— Вы ошибаетесь, — отмахнулся от такого пустяка гизар. – Разве что слуг маловато, но это дело поправимое.

Дальнейший разговор шёл в том же ключе удивления с её стороны и увёрток с его. К концу встречи Фаргон понял, что о таких подробностях лучше молчать, ибо выкручиваться, старательно обходя слова «магия», «другой мир», «взлётная площадка» и прочего надоело до тухлого ждрыха.

Сама Елена и верила и не верила. С одной стороны, встретить человека, живущего в замке, да ещё и за границей (ибо у нас из старинной архитектуры только монастыри) очень круто, с другой… А вдруг он врёт? Как может человек, живущий в историческом месте, носить кроссовки? Хотя, кто их, иностранцев, знает. Кстати, а говорит он подозрительно хорошо на русском…

На том и расстались. Фаргон счёл самку вполне подходящей для размножения: партнёров у неё было минимум, дари вполне себе насыщенная, сама вроде не язва, слушает собеседника. Вопросов только много задаёт, ну да тут уж ничего удивительного – земная распущенность во всей своей красе. Не хамит – и слава Хэриот. И целоваться не лезет, в отличии от Эллы. Так что магическую метку заслужила, как и включение в список невест для крылатых соотечественников.

Елена так и не определилась: верить байке о замке или