уставился на Кита через круглые очки в стальной оправе. Он производил впечатление сжатой пружины, казалось, энергия вот-вот хлынет из него через край. Под костюмом он носил белую рубашку и жилет из желтого шелка. На ногах тяжелые армейские сапоги. Доктор стоял, глядя на Кита как на призовую лошадь. Киту было неловко настолько, что он с трудом выдавил из себя:

— Если не ошибаюсь, у нас есть общие знакомые.

— Полагаю, да, — дружелюбно согласился Томас Юнг.

— Вильгельмина…

— Очень энергичная девушка, — кивнул доктор Юнг. — Весьма интересная особа. Знаете, такие волевые натуры встречаются не часто.

— Она такая, — неопределенно согласился Кит.

— Пойдемте, сэр, сегодня жарко. Что мы тут стоим, как парочка еху. {См. главу IX «Путешествий Гулливера» Джонатана Свифта. Еху в романе — концентрированный образ природы человека, не облагороженной духовностью.} У меня в палатке есть кувшин с лимонадом. Прекрасно освежает. Составите компанию?

— Да, с радостью, — ответил Кит, с трудом переходя к привычным для девятнадцатого века формам общения. — А то у меня внутри все пересохло.

— Халид! — громко позвал доктор Юнг. — Я пошел в палатку. Пусть рабочие отдохнут. Организуй им еду и что-нибудь попить. Продолжим в обычное время. Сделаешь, и подходи к нам.

Слуга поклонился, а затем, повернувшись, хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Когда рабочие ушли, Кит заметил:

— Вы меня ждали?

— Да, — ответил доктор, направляясь к палатке, стоявшей в скудной тени двух пальм-близнецов. — Каждый день в это время я посылал слугу искать вас. Мне казалось, что если вы появитесь, то непременно утром. А то потом слишком жарко. Сейчас еще рано, а уже жара стоит, как летом. — Он подошел ко входу в палатку и откинул полог. — Этак мне придется останавливать раскопки. А это жаль.

Кит нырнул под полог и оказался в просторном, хорошо проветриваемом помещении. Две стороны были завешены прозрачной тканью; периодически входил слуга и брызгал на занавесы водой, используя оливковую ветвь и деревянное ведро — примитивный, но удивительно эффективный способ кондиционирования воздуха. Спасение от жары и палящего солнца вызвало у Кита облегченный вздох.

Пространство палатки, вернее, большого шатра, было поделено надвое: рабочее место с письменным столом и лампой, тремя раскладными стульями и плетеным диваном и спальное место с раскладушкой под пологом. Посреди стояла ширма, сплетенная из пальмовых листьев. Слегка неровный пол покрывали тяжелые египетские ковры, уложенные один на другой. Кит решил, что это удобное временное пристанище опытного путешественника, хорошо знающего местные условия. Лишним доказательством стало мокрое полотенце, добытое доктором из закрытого таза с водой.

— Повесьте на шею, — сказал он, передавая полотенце Киту. Себе он взял другое и накинул на затылок. Кит последовал его примеру и сразу почувствовал себя лучше.

Рядом со столом на треноге стоял большой медный поднос с расписным глиняным кувшином и несколькими перевернутыми стаканами. Тут же пребывала миска с миндалем, к которой и потянулся Томас Юнг.

— Вот, мой добрый друг, угощайтесь, — сказал он, протягивая миску.

Кит взял несколько сильно соленых миндальных орехов и бросил их в рот; его хозяин сделал то же самое.

— В эту жару организму нужна соль. Предотвращает перегрев. — Вернув миску на поднос, он жестом указал Киту на стул. — Садитесь, мистер Ливингстон. Отдохнем немного и поговорим.

Кит опустился на брезентовый стул и взял стакан бледно-желтой жидкости. Он был прохладным, от него исходил резкий запах лимона. Юнг устроился в кресле за письменным столом и сидел, поглядывая на гостя поверх беспорядочной груды бумаг и рисовальных принадлежностей. Кит пил лимонад. Он решил ждать, пока хозяин начнет разговор.

— Осмелюсь поинтересоваться, нет ли у вас чего-нибудь для меня? — наконец спросил доктор Юнг.

— Есть, конечно, — ответил Кит. Он поставил свой полупустой стакан на поднос, расстегнул рубашку и достал пакет, который забрал из отеля. — Мне было приказано доставить это вам нераспечатанным. Как видите, я выполнил эти инструкции. — Он встал и церемонно положил пакет на стол перед хозяином. — Я рад передать это на ваше попечение.

Томас не сделал даже попытки взять пакет, а просто сидел, сложив руки и вопросительно глядя на него.

— Вы знаете, что там внутри?

— Нет, сэр, не знаю, — признался Кит. — Мне не сказали. А вы знаете?

— Догадываюсь. — Доктор Юнг поднял глаза на Кита, а затем осмотрел пакет. — Если это то, что я думаю… — пробормотал он.

Кит ждал. Археолог по-прежнему не касался пакета. Он просто сидел и смотрел на него.

— Доктор Юнг, что-нибудь не в порядке? — спросил Кит через мгновение.

— Если это то, что мне обещали, история изменится. — Он взглянул на Кита. Его круглые очки мягко блеснули. — Вы ведь не догадываетесь об этом, не так ли? Но мир все равно изменится.

— Наверное, вы правы. — Кит кивнул. Он мог подождать еще немного.

Снаружи взревел осел. Словно пробужденный этим звуком, доктор резко вдохнул и придвинул пакет к себе. Он взял его и покачал на руке, как человек, пытающийся отсрочить поступок, о котором впоследствии придется пожалеть. Кит гадал, что такое Вильгельмина могла положить в пакет?

— Ладно. Что должно быть сделано, то надо сделать, — вздохнул доктор Юнг и дрожащими пальцами развязал бечевку и снял бумажную обертку. Внутри обнаружились страницы, казалось, вырванные из книги — ничего такого, что на взгляд Кита могло бы потрясти мир.

Хозяин рассмотрел монету, выпавшую из пакета, отложил ее в сторону и начал изучать напечатанные страницы. Еще в пакете лежало письмо, написанное рукой Мины и адресованное Кристоферу «Киту» Ливингстону, «при встрече с доктором Томасом Юнгом». Белый конверт был запечатан и проштампован, но марка не погашена. Юнг положил письмо перед собой на стол.

— Одного этого было бы достаточно, — пробормотал он.

— Сэр? — не понял Кит.

— Вот, — сказал доктор Юнг, постукивая пальцем по простой почтовой марке с профилем молодой королевы Виктории достоинством в «один пенни», как значилось внизу — обычная марка, ничем не примечательная с точки зрения Кита.

— Вы имеете в виду марку, да?

— Эту «марку», как вы ее называете, — Юнг коснулся ее пальцем, — не видел ни один человек в мире. Тем более — я.

— Позвольте, — сказал Кит, протянув руку