• уделять первостепенное внимание разработке политизированной информации, освещающей события в СЗ с упором на эмоциональную составляющую, продвигать инвестиции в гражданское общество и обеспечивать возможно более широкое вовлечение социальных сетей, добиваться, чтобы публичная дипломатия включала программы, направленные на подрыв и разоблачение действий конкурентов в СЗ;

• предоставить высокий приоритет действиям в киберпространстве при воздействии на УК, согласовании операций в киберсфере с всеобъемлющей стратегией СЗ, организации взаимодействия государственного и частного секторов, а также сотрудничества союзников и партнеров;

• решительно использовать полный спектр стимулов при создании сети союзников, партнеров, привлечении третьих сторон, бизнеса, гражданского общества, общественных организаций и отдельных граждан.

Таким образом, в XXI в. расширился спектр видов военных конфликтов. К существующим классическим и противоповстанческим войнам добавились гибридные, ведущиеся скрытно (латентно) на ТДГВ — в СЗ.

Министр обороны России Сергей Шойгу на заседании совместной коллегии Министерств обороны России и Белоруссии заявил: «США с помощью технологий цветных революций целенаправленно нагнетают напряженность, расшатывают внутриполитическую ситуацию в ряде стран». Совсем недавно при политической и финансовой поддержке Запада была предпринята попытка смены власти.

С учетом военно-политических реалий, связанных с использованием нашими противниками СЗ как театров ГВ, должны быть выработаны рекомендации по выполнению задач обеспечения национальной безопасности России в новых условиях: какие средства и способы следует применять, как организовать разведку, управление и связь, наладить взаимодействие и вснстороннне обеспечение сил и средств.

Критичность в «серых зонах»

Существенным для каждого из центров силы является целенаправленное формирование вокруг него географических пространств (СЗ), трансформированных в соответствии с правилами нового миропорядка. Каждая СЗ по своему значению, сопоставимой мощи в современных условиях Не способна претендовать на самостоятельность, суверенность, поэтому она втягивается в орбиту центра силы. Конкуренция, борьба между центрами силы диктует, что глобальными дестабилизирующими факторами становятся противоречия не'соци-альных, идеологических систем, а межцивилизационные.

Российские аналитики А.М. Кудрявцев и его коллеги отмечают актуальность проблемы СЗ, которая определяется существованием глобальных и региональных центров силы, их воздействием друг на друга, пересечением их интересов. По их мнению, СЗ является зоной неопределенности и в качестве таковой представляет собой источник вооруженных конфликтов, ГВ, мятежей и т. д. К её описанию хорошо подходят мегахарактеристики типа занимаемая площадь, численность населения и его лояльность властям (местным или центров силы), подверженность населения влиянию различных идеологических догм, ресурсный или конфликтный потенциал территории и т. п.[76]

Таким образом, СЗ как территория, возникающая под влиянием формирующихся глобальных и региональных центров силы, тесно увязана с развитием феномена критичности. С учетом временного и пространственного факторов появление и развитие СЗ связано с этапами возникновения и непосредственной подготовки к развязыванию войны глобального или регионального масштаба с использованием технологий «гибридности». Такая тенденция в развитии критичности была убедительно продемонстрирована в агрессии НАТО против Югославии, в событиях на Украине, в Грузии, Нагорном Карабахе, искусственном нагнетании военно-политической обстановки на Черном море, в Прибалтике, в ситуации вокруг Тайваня, в Венесуэле.

Модель, основанная на понимании мирового порядка как единого силового поля и наличия на нем нескольких конкурирующих противоборствующих центров силы: глобальных — Атлантический центр силы (США, Великобритания, Канада, Австралия), ЕС, Россия, Китай; региональных — Индия, Иран, Египет, Бразилия, вероятно, Турция, — ставит под сомнение дееспособность прежних моделей мирового порядка, начиная от Вестфальского мира XVII в. и заканчивая Ялтинско-Потсдамской системой (1945–1991).

США и НАТО формируют тенденцию переформатирования моделей существования множества самостоятельных, независимых и суверенных национальных государств в несостоятельные и требующие подтверждения «суверенности» их существования глобальными центрами силы.

В современной мировой геополитике на пространствах между центрами силы складываются СЗ, в совокупности своей огромные по площади и по численности населения, со своими авторитарными и «демократическими» режимами, амбициозными лидерами, трудностями в экономическом выживании. Наиболее отчетливо значимость СЗ поняли искушенные в геополитике представители правящих властных групп Атлантического центра силы, что и подтвердил новый президент США Джо Байден в документе «Временные указания по стратегии национальной безопасности» от 3 марта 2021 г. Он пообещал «поддерживать квалификацию войск специального назначения, чтобы сосредоточиться на кризисном реагировании и приоритетном противодействии терроризму и нетрадиционной войне и развивать возможности для лучшей конкуренции и сдерживания действий СЗ».

Первые признаки системного и многоуровневого глобального кризиса, последствия которого пока невозможно прогнозировать, ярко проявились в Соединенных Штатах. Это антирасистские протесты, а также оспариваемые половиной избирателей результаты выборов президента США. Это, наконец, штурм Капитолия как апогей политических игр, придавший новый импульс хаотизации обстановки в Америке.

СЗ представляет собой операционное пространство для вооруженных формирований как государств — центров силы, так и различных региональных сил. Наряду с усилением центров силы как модели центростремительных сил одновременно возникает модель ослабления центров силы как модели действия центробежных сил, что можно наблюдать на примере событий последнего времени в США, где внутриполитическая ситуация достигла преддверия гражданской войны. В этом контексте политолог А. Фененко в статье «Исчезающая Америка» в качестве возможных проектов трансформации США называет дезинтеграцию, трансформацию в леволиберальный идеологический проект или как наиболее реалистичный — «растворение» США в более крупном проекте или, точнее, перерастание в него.

Такой тенденции способствуют деиндустриализация Америки, вывод денежных потоков в офшоры, потери в долларовой финансовой системе, движение BLM, разрушающее гражданское общество США, усиление миграционных потоков при одновременной эмиграции населения из Соединенных Штатов (количество покидающих страну американцев тщательно скрывается, однако, судя по европейской статистике, из Нового Света в Старый ежегодно переезжает до 200 тыс. человек) и др.

Ослабление США как одного из центров силы обостряет критичность воздействия событий в одной стране на другие государства, вызывает еще более значительные неопределенности в динамике развития событий в СЗ, инициирует метания властных группировок лимитрофов между центрами силы в поисках внимания и поддержки. Это вызывает высокий уровень неупорядоченности, хаотизации в СЗ, порождающей в переломные моменты в политической или экономической конъюнктуре прямые агрессивные действия по заказу управляющего центра силы против его конкурентов или союзников его конкурентов.

Усиление центров силы, так же, как и их ослабление, создает конфликтные проблемы и потоки угроз из СЗ, служит мощным катализатором военных конфликтов.

Здесь перечислены лишь несколько факторов, обусловливающих переменчивые геополитические сценарии и оказывающих важное влияние на состояние глобальной критичности мира.

Сегодня угрозы Российской Федерации из СЗ на периферии ее границ сосредоточены не только в военной сфере. Это широкий диапазон подрывных информационно-психологических, административно-политических, социально-экономических и культурно-мировоззренческих технологий, используемых в острейшем противоборстве Запада и России. К дальнейшим глобальным потрясениям следует готовить ВС России и нашу страну.

2.3. УПРАВЛЕНИЕ КРИТИЧНОСТЬЮ В СОВРЕМЕННОЙ ОПЕРАЦИОННОЙ СРЕДЕ

Комплексный характер стратегии ГВ требует теоретического