Ночь тянется бесконечно долго, каждая минута наполнена мукой и ожиданием перемен. Но в глубине души я знаю, что должна пройти через это, чтобы обрести новую жизнь. Жизнь, которую подарил мне мой муж. Господи… я не верю в это. Вахид теперь мой муж. Я принадлежу ему, а он мне. И это невероятно.

– Тебе нужно есть его сырым…так станет легче. Голод приносит самые страшные боли.

Вахид протягивает мне мясо, а я пытаюсь, я беру из его рук трапезу. Стараясь не смотреть, проглотила первые куски, и во мне тут же начинается мощное отторжение. Мой желудок взбунтовался против этой пищи, и вскоре последовала рвота. Я чувствую, как весь мой организм протестует против того, что только что произошло. После этого в моем теле снова просыпается голод, словно замкнутый круг, из которого нет выхода.

И это не просто голод. Это нечто мучительное невыносимое, адское. Вахид все это время находится рядом со мной. Он осторожно поддерживает меня, успокаивает, прижимает к себе, словно пытается своим теплом загладить мои мучения.

– Это нормально, Лана, – говорит он мягким, утешающим голосом. – Превращение всегда проходит очень тяжело. Твое тело должно привыкнуть к новой реальности, к новым потребностям.

Его слова приносят мне некоторое облегчение, хотя боли и мучения никуда не исчезают. Я пытаюсь смириться с этим новым состоянием, с этими неведомыми мне до сих пор ощущениями. Внутри меня борются две сущности: моя прежняя я и та, кем я становлюсь с каждым мгновением этого превращения.

Я понимаю, что этот путь не будет легким, что предстоит еще много испытаний и боли. Но знание, что Вахид рядом, что он поддерживает меня и готов помочь мне пройти через все это, придает мне силы. В его объятиях я готова терпеть что угодно. Я так сильно люблю его, что могла бы согласиться даже умереть лишь бы он вот так обнимал меня и гладил мои волосы, укутывая когда меня бьет ознобом.

Под влиянием странных и новых ощущений я пытаюсь осмыслить происходящее со мной. Вахид, сидя рядом, начинает рассказывать мне о жизни Горных Волков, словно пытаясь отвлечь и в то же время подготовить к тому, что ждет меня впереди.

– После обращения, Лана, тебе предстоит дать клятву верности клану. Это священный обряд, подтверждающий твою принадлежность к нашему народу, – его голос звучит торжественно, но я чувствую в нем и нотку тревоги.

Он продолжает:

– На первых порах ты будешь находиться в карантине. Это необходимо, чтобы ты научилась контролировать свои новые способности, обращение и приступы голода. Тебе предстоит многое узнать и освоить, в том числе и охоту.

На моем лице отражается страх и сомнение.

– Смогу ли я прожить, не нападая на людей? – спрашиваю я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Мысль о том, что я могу стать угрозой для других, наполняет меня ужасом.

Вахид кивает, словно ожидал этот вопрос.

– Ты можешь охотиться на животных. Многие из нас предпочитают такой путь. Но наш клан также имеет свой банк запаса «еды». Это особые поставки, которые мы получаем из тюрем и хосписов для смертельно больных. Это позволяет нам существовать, не причиняя вреда невинным.

Я пытаюсь вместить в себя эту информацию, чувствуя, как в моем мире рушатся привычные границы морали и этики.

– Я должна буду стать одной из вас, следовать вашим правилам… – мой голос дрожит от осознания.

– Ты уже одна из нас, Лана. И вместе мы найдем путь, который будет правильным для тебя, – Вахид берет мою руку, его касание приносит утешение.

Я смотрю на него, пытаясь найти в его глазах обещание будущего, в котором я смогу найти свое место без страха и угрызений совести. В этот момент я понимаю, что моя жизнь навсегда изменилась, и теперь мне предстоит найти в себе силы принять эту новую реальность. Принять свою сущность. А это значит принять и моего мужа таким каков он есть.

Но меня не покидает мысль о "столовой". Я помню о ней…слишком часто нам угрожали ею, стращали. Есть ли в этом какая-то моральная граница?

– А «столовая»… она ведь существует. Ты говорил, что некоторых провинившихся отправляют туда, – неуверенно начинаю я, пытаясь понять границы. Насколько все плохо…с чем мне придется столкнуться, жить, привыкать и принимать.

Вахид вздыхает, словно взвешивая каждое слово.

– Совет семьи принимает такие решения. Те, кто нарушают наши законы подвергаются наказанию. Это наш способ поддерживать порядок и дисциплину, – его голос спокоен, но я чувствую в нем нотку властности и высокомерного величия. В такие минуты я вдруг отчетливо понимаю кто такой мой муж – он император Горных Волков, он предводитель клана могущественных оборотней и ему более пяти сот лет.

Я поглощена размышлениями о тех, кто служит в доме.

– Все, кто здесь находится… они здесь не просто так? – мой вопрос звучит тихо, едва слышно.

– Да, каждый здесь по своей причине. Некоторые ищут защиты, другие – искупления, кто-то в уплату долгов, почти у каждого есть контракт и они служат нашей семье веками из поколения в поколение. Их жизнь проходит за стенами особняка. Они женятся, рожают детей. А мы обеспечиваем их… – Вахид пытается убедить меня, но мои сомнения остаются.

И тогда, с неохотой, я затрагиваю самый щекотливый вопрос.

– А как насчет похищения девушек? Это тоже принято? – слова вырываются из меня, несмотря на страх услышать ответ. Хотя я его знаю. Разве меня саму не похитили чтобы сделать утехой господ.

Вахид смотрит на меня прямо, его взгляд серьезен.

– Таковы наши обычаи. Но каждый случай рассматривается отдельно, и клан имеет разрешение на определенное количество людей, которых может взять себе. Это часть договора с Нейтралитетом, – его слова как ведро холодной воды и я вздрагиваю.

– Значит будут еще эскамы… и фаворитки?

– Эскамы появляются всегда…Архбаа отбирает новых девушек в мой гарем.

От упоминания о гареме по телу идут мурашки… И я вдруг понимаю, что ничего не изменилось даже когда я стала его женой. В любой момент постель с ним может разделить другая.

Я пытаюсь усвоить всю эту информацию, пытаюсь найти в себе силы принять эти правила, такие далекие от моих собственных убеждений. Мир Горных Волков – это мир со своими законами и обычаями, и мне, теперь когда я стала частью этого мира, предстоит найти свой путь в нем. Но пока что каждое слово Вахида вызывает