То есть чисто теоретически это сделать можно, но ни Максимум, ни Минимум от этого не изменятся.

Итак, перед нами – идея Бога.

И одновременно – современнейшая идея о макрокосме и микрокосме. И это полностью соответствует идее черных дыр и сингулярности – самых невероятных постэйнштейновских открытий нашего времени.

Но я прошу вас вернуться к тому моменту, где заканчивается земная логика и включается абстракция.

Что же это за расстояние между самым великим числом, которое всегда можно увеличить на единицу, и Абсолютным Максимумом? Что заполняет его?

Кузанец называет пространство между нашим исчислимым миром и Вечностью ПУСТОЕ ПРОСТРАНСТВО, а переход из ограниченного мира в мир без границ – КАЧЕСТВЕННЫЙ СКАЧОК.

На мой взгляд, здесь гениальный математик и философ вплотную подо шел к тому явлению, которое мы называем искусством. То есть я бы осмелился сформулировать это так: великое искусство – это вечное стремление человечества заполнить пространство между любым возможным на Земле конкретным и управляемым числом и совершенно неуправляемым Абсолютным Максимумом.

Человечество в своих духовных, полученных из Вселенских источников от правлениях всегда стремится постичь тайну этого пространства, ибо раскрытие тайны равносильно обретению Бессмертия. Кузанский пишет о том, что Бог и есть Абсолютный Максимум. Мы же на нашей планете обладаем лишь такими величинами, которые можно преобразовывать.

Таким образом, искусство – это вечное стремление выйти за пределы исчислимого пространства, приблизиться к истине.

Этим же занимается наука, но она ограничена необходимостью прибавлять, отнимать, делить и умножать.

Поэтому (почти) всякое научное открытие – лишь очередная ступень на лестнице познания.

Искусство же – всегда у цели, и мы не можем утверждать, что баховские фуги, написанные 300 лет назад, – ступень к симфониям Шостаковича. Ибо фуги эти столь же сложны и глубоки для восприятия сегодня, как и тогда.

И, в свою очередь, музыка Шостаковича – не сложнее (но и не проще) музыки Баха.

И романы Достоевского не сложнее и не глубже, чем трагедии Шекспира, невзирая на огромную разницу во времени, в которое жили и творили Шекспир и Достоевский.

И купол собора Святого Петра в Риме не примитивнее, чем здание оперного театра в Сиднее, несмотря на то, что их создателей разделяет полтысячи лет.

Значит, именно в искусстве мы находимся в том измерении, когда плюс или минус не изменяют, не упрощают, не увеличивают, не уменьшают и не усложняют и где Время не сопутствует диалектическому движению от простого к сложному. Итак, искусство – это не путь от простого к сложному, а единственное в нашем (во всем остальном ограниченном) мире, что не подвержено общей логике движения, развития, усложнения. Итак, пространство между сколь угодно большим числом и Абсолютным Максимумом заполняется искусством.

Искусство, которое вечно, находится вне земной логики развития и отражает многие аспекты земного бытия с позиций Вечности. Искусство, где вообще перестает действовать земная (бытовая) логика. Искусство как единственная сфера, приближающая нас к Бессмертию, к тайнам нашего Божественного (Космического) происхождения.

Кстати, здесь же можно понять, почему в иудаизме существует запрет на имя Бога.

По-русски, скажем, иудеи написали бы так: Б-Г.

И вот эта черточка между Б и Г есть пространство между сколь угодно большим числом и Абсолютным Максимумом.

Ведь когда мы пишем «БОГ», то этим берем на себя смелость утверждать, что именно так выглядит Бог на письме, что этими буквами и звуками мы обозначаем конкретное понятие.

Можно понять и ответить на вопрос, почему в исламе существует запрет на изображение Бога. (И более того, запрет на изображение человека, ибо человек есть Образ Божий.)

То, что Николай Кузанский – не только великий математик и философ, но и гениальный поэт, можно осознать, внимательно читая его книгу «Об ученом незнании».

Но прежде чем продолжить разговор на эту тему, я хотел бы на мгновение отвлечься и процитировать замечательное стихотворение в прозе одного современного поэта:

ДВИЖЕНИЕ

ЛЮБОВНОЙ

СВЯЗИ

УВЛЕКАЕТ

ВСЕ

ВЕЩИ

К ЕДИНСТВУ,

ЧТОБЫ

ОБРАЗОВАТЬ

ИЗ НИХ

ВСЕХ

ОДНУ-ЕДИНСТВЕННУЮ

ВСЕЛЕННУЮ.

А теперь читайте дальше, но очень-очень внимательно. Это – не произведение современного поэта.

Это – один из постулатов книги кардинала Римско-католической церкви Николая Кузанского, написанной им в 1440 году.

И если продолжить чтение его книги, то по мере углубления в нее начинаешь понимать, что и Сам Бог для Кузанского – не просто Творец-Строитель, а ХУДОЖНИК в самом ренессансном смысле этого понятия. Тринадцатая глава второй книги «Об ученом незнании» называется так: «Изумительное искусство Бога в творении мира и его элементов». А вот фрагмент из этой главы:

«Бог пользовался при сотворении мира арифметикой, геометрией, музы кой и астрономией, всеми искусствами (выделено всюду мной. – М.К.), которые мы также применяем, когда исследуем соотношение вещей, эле ментов и движений.

При помощи арифметики Бог сделал из мира одно целое.

При помощи геометрии Он образовал вещи так, что они стали иметь форму, устойчивость и подвижность в зависимости от своих условий.

При помощи музыки Он придал вещам такие пропорции, чтобы в земле было столько земли, сколько воды в воде, сколько воздуха в воздухе и огня в огне».

Разве мысль великого философа не звучит здесь как поэзия?

И здесь мне становится совершенно ясно, что заполняет пространство качественного скачка Николая Кузанского между земным, объяснимым и неизъяснимым, Божественным. Искусство!!!

И когда я читаю эту книгу Кузанского, то отчетливо слышу фуги Себастьяна Баха, вижу перед собой расписанный Микеланджело потолок Сикстинской капеллы в Ватикане, передо мной высветляются грандиозные структуры «Божественной комедии» Данте, во мне звучит поэзия Пушкина и Пастернака.

Я хочу только еще раз отчетливо повторить эту мысль. Расстояние между бесконечными числами и неисчислимостью Кузанский подает сперва как ПУСТОЕ ПРОСТРАНСТВО. Пре одолеть это пространство можно только тем, что Кузанский называет КАЧЕСТВЕННЫЙ СКАЧОК.

То есть пространство пусто не потому, что там ничего нет, а потому лишь, что оно неведомо нам, неисчислимо, необъяснимо с нашей земной точки зрения.

«Пустое пространство» – это образ, рожденный не только математиком, но и поэтом.

Когда же Кузанский говорит о Божественных орудиях сотворения мира, то называет таковых три, и в их числе – музыку.

Это значит (следите внимательно за мыслью!), что Бог заполнял то, что Кузанский называет «пустое пространство», музыкой. Итак, что же получается?

Если смотреть на переходное пространство из нашего исчислимого мира вверх, то пространство действительно ПУСТОЕ.

Но если смотреть из Абсолютного Максимума, то есть сверху вниз, то оно заполнено музыкой.

Ибо Божественная музыка (или, как ее часто называют, «Музыка сфер»), согласно