— Можешь его описать? Как можно подробней?

— Зачем вам?

— Ну, всё-таки он пропал…

— Я вас умоляю, не надо его искать! Она как будто оживает с каждым днём без этой сволочи!

— Чтобы знать, кого не искать, описание тоже пригодится.

Навыка составлять полицейские опознавалки у девушки нет, но того, что я услышал, вполне достаточно.

***

— Можем поговорить? — сказал Депутатор, сняв фуражку. — Появились новые данные по делу.

— Почему нет? Мы ещё не открылись, никто не помешает.

— А где твоя уборщица?

— На заднем дворе, с несуществующей подружкой.

— Несуществующей?

— Ну, вы же говорили, что девушек с такой внешностью в городе нет? Вот эта, которой нет, сажает там цветочки, моя уборщица ей помогает, а ваш заложный подсудимый таскает им воду. Сельская пастораль.

— Могу я на неё взглянуть?

— Отчего ж нет? В подсобке есть окно.

Депутатор кивнул и прошёл в кладовую. Вернулся, задумчив.

— Признаёте реальность существования в природе блондинок? — поддел его я.

— Ещё не вполне, надо кое-что уточнить, но это потом. Сейчас по делу. Я всё-таки заставил нашего доктора произвести вскрытие, хотя он не горел желанием. Учитывая отсутствие у него квалификации патологоанатома, я не ожидал никаких значимых результатов, но получил их.

— И что же это?

— Мужчина умер до того, как его привязали и воткнули кол.

— И какова же причина смерти?

— Утопление. Его лёгкие были полны водой. Частицы ила и водорослей указывают, что утонул он в естественном водоёме, а не, к примеру, в ванной.

— То есть весь этот ритуальный перфоманс «Я у мамы сатанист» был просто инсценировкой?

— Очень похоже, что так. Хотя я не понимаю, зачем.

— Чтобы направить следствие по ложному пути, очевидно.

— Да, — кивнул Депутатор, — само собой. Но по какому именно?

— Что-то мне подсказывает, — кивнул я ему обнадёживающе, — что мы об этом скоро узнаем.

_____________

Конец второй части