— Осторожнее, малышка!

Привычный ответ сиплым от сухости горла голосом:

— Я не малышка! Уже давно взрослая!

Свет, заставивший прищурить, открытые было веки. Визг и булькающий хрип, раздавшийся со всех сторон, но продолжавшийся буквально какой-то миг. Красивое лицо, обращенное к ней с закрывающей глаза повязкой. Легкая усмешка, появившаяся на губах.

— И чего взрослая малышка делает тут одна?

— Я не… ой!

Собственно «ой» относилось к увиденной окружающей обстановке, теперь напоминающей небольшое мясозаготовительное мероприятие, проведенное непосредственно на природе. Помогали возникшему образу комки шерсти и куски тел, валяющиеся в лужицах крови, опознанные как останки терпеливо поджидающих ее тварей. А непонятно как замершая рядом в воздухе тень, только добавила необычности всему происходящему. К тому же она, оказывается, и говорить умела. Причем довольно ехидно.

— Госпожа, вы бесподобны, такой изящный рывок! А как пнули тот мешающий обломок скалы! Хоть и низко полетел, но далеко! Наверное, к дождю.

— Нет, Нат, ты сегодня точно договоришься!

— Так, я же со всей душой и искренним почтением.

— Ну-ну.

Дину аккуратно опустили на ноги, но тело подвело, и она вновь упала на подставленные руки. Бесподобная «мягкость» оказалась совсем рядом, под щекой, сразу заставляя забыть все проблемы последнего дня. А потом неожиданно исчезла боль.

— Теперь лучше, малышка?

И почему-то привычное возражение вдруг застряло внутри с возникшим пониманием, что этот голос может называть ее как угодно. Главное, чтобы звучал всегда рядом…

Вечер. Дорога в город

Синее, быстро чернеющее небо с россыпью тусклых серебристых точек. В подступающей темноте медленно бредут две фигуры. Нет ни света, ни тени. Просто усталые женщины, одна из которых бережно придерживает другую. Силы потрачены почти полностью, да и нет смысла их использовать в столь безопасном месте — стены города совсем рядом. Ворчливый голос, привычно начитывающий очередную порцию упреков:

— Госпожа, сколько можно? Зачем опять на износ? Вот когда-нибудь не рассчитаете и что тогда?

— А на это у меня есть ты.

— И всегда буду (четко ощущаемое удовлетворение), но экономить нужно. Вот для чего вы проломили стену в той пещере? Выглядело эффектно, не спорю. И эта Дина чуть в вас дырку не прожгла своим восхищенным взглядом.

— Ревнуешь?

— Даже не думала. Но могли просто посидеть и отдохнуть, пока я не разобрала тот завал. Дела-то на час-полтора.

— Тогда бы мы не успели к следующим.

— И не стоило. Надо же быть настолько глупыми, чтобы лезть столь маленькой командой на целый прайд песчаных львов.

— Возможно, но меня там интересовал только один человек.

— Ага, и как обычно, спасли всех.

— Ладно, Нат, хватит ворчать как старая бабка. Тем более мне уже лучше.

— Вот-вот, только это город рядом. Вернее, некая часовня.

— Не завидуй, будто тебе сестра сейчас через тени не подкинет. Ладно, хватит меня держать. И… заглянем в тот магазинчик?

— Хм, снова эти пироженки? А не…

— На-та!

— Все-все, молчу. Тогда я возьму шоколадных колбасок. И потом в городскую баню?

— Нет, вот от общения и взглядов, я точно устала, так что давай просто воду в ванную закажем.

— И то масло надо у прислуги попросить. Мне понравилось.

— Согласна, приятное. Хорошо усталость снимает. А кое-кому силы сегодня еще понадобятся. Я ничего не забыла!

— …Как будет угодно Госпоже.

Сны, с которыми все непросто…

…

Ночь. Комната. Разметавшееся в постели изогнутое тело. Капельки пота на обнаженной коже и отзвук привычного кошмара в прерывистом, сквозь стиснутые зубы, дыхании.

…

Темнота. Каменные стены. Тело, растянутое на веревках. Пульсирующая боль в онемевших конечностях и полыхающая огнем в только что нанесенных надрезах. Легкое мерцание большой Печати на полу. За что? В чем ее вина? Жгучая обида и непонимание происходящего еще крутятся колючками в мыслях, впрочем, уже не требуя ответа. После стольких попыток наконец-то поняла. Не будет. Звуки слов, бывшие когда-то голосом отца, с трудом проникают в затуманенное сознание не вызывая никакого отклика. Семья, Долг — пустые понятия, подкрепленные теперь только болью.

Шаркающие шаги, обогнувшие тело и замершие спереди, подобострастно произнесенная фраза:

— Все готово, хозяин, можно переходить к следующему этапу.

— Она выдержит?

— Не сомневайтесь. Пусть Источник еще только формируется, но выносливости прибавил.

— Приступайте!

Значит, сейчас будет еще больнее, и вновь придется это пережить, но… неожиданное в привычном ужасе ощущение маленькой ладошки на груди. Свет, заливающий все вокруг и слова, незаметно погружающие измученное тело в мягкое блаженство:

— Ты больше никогда не испытаешь такой боли!

…

Однако кошмар не отпускает, терзая возникающими образами. Вновь и вновь опутывающие тело веревки, от которых она, совершая усилие, даже научилась получать странное удовольствие. Острые иглы в голове под монотонно зачитывающий приказы голос. Но, ладошка, свет и…

— Ты больше никогда не испытаешь такой боли!

…

Обстановка немного меняется. Тело, хоть и закреплено, однако уже мягкими зажимами, и она лежит на столе. Голос другой, сожалеющий и участливый:

— Что же девочка с тобой сотворили. Жаль не получится все исправить, но я постараюсь. Только придется потерпеть. Увы, без твоих ощущений понять, где находятся все «закладки», будет невозможно. Прости.

Привычное ожидание и…

— Ты больше никогда не испытаешь такой боли!

…

Вкус текущей по подбородку чужой крови, выплюнутый в сторону непонятный комок, оказавшийся во рту. Хрипящий вой над ухом, лопающиеся на руках и ногах ремни и отшатнувшиеся от тела, разложенного на столе, фигуры. Да, она уже не столь покорна и не позволит просто так боли взять вверх. Движения, отшвыривающие и выбивающие из окружающих людей кровавые фонтанчики, надрывный крик:

— Да остановите ее уже кто-нибудь!

Резкий удар по голове сзади, заставляющий почти потерять сознание. Приближающийся к лицу под злобную ругань кованый носок сапога и…

— Ты больше никогда не испытаешь такой боли!

…

Опять смена декораций. Стол, но уже жесткий. Руки и ноги, растянутые так, что шевельнуться просто невозможно. Самодовольный сухой голос: