Шрифт:
Закладка:
— Депрессию алкоголем не лечат! Если у тебя и правда проблемы с самооценкой или психикой, то для этого есть психологи и психиатры. Надо решать проблему, а не нажираться в стельку, полагая, что так тебе станет легче.
— Ох, чувак, отвали от меня! — Эдвард с тихим стоном проводит руками по своему бледному лицу. — Не видишь, что я пытаюсь забыть о плохом.
— Я вижу, что ты пытаешься погубить себя. — Кристофер переводит взгляд на свой практически пустой стакан и слегка хмурится. — Да, кстати, а куда подевалось вся моя текила? Насколько я помню, у меня еще был еще целый стакан! Я планировал растянуть его на весь вечер!
— Э-э-э… — запинается Эдвард, тихонько икает с прикрытой рукой ртом и глупо улыбается. — Хы-ы-ы… Жаль, что у тебя так мало… Была бы целая бутылочка, я бы ее залпом выпил…
— Что? Леджер, это ты все выжрал?
— Прости, Крис… Свое я уже выпил… Решил выпить немного у тебя…
— Ты совсем сдурел, придурок? — ужасается Кристофер. — Ты после первого стакана уже отключил мозги, а после второго все будет намного хуже!
— Пф, подожди, я сейчас себе еще чего-нибудь закажу! Отдам свои последние деньги на огромный стакан бухла и оторвусь по полной.
— Ох, твою же мать… — резко выдыхает Кристофер и проводит рукой по своему лицу, смотря на уже довольно пьяного Эдварда, который медленно раскачивается, пока сидит на стуле за барной стойкой. — Джастин, Джастин… Ну и что мне с тобой теперь делать?
— Посидеть со мной, поговорить и пойти потанцевать и попеть, — сильно растягивая слова, весело отвечает Эдвард. — Ты сам пригласил меня поразвлечься! И я не могу отказаться от такого прекрасного шанса!
— Да, но когда я приглашал тебя в этот бар, то не думал, что ты захочешь напиться. А знал бы о твоем желании нажраться в стельку, то выбрал бы другое место встречи.
— Чего ты боишься, Морган? — Эдвард слабо хлопает Кристофера по плечу с дебильной улыбкой. — Расслабься! Нам ведь обоим не везет! И тебя девушки динамят, и меня всякие проститутки обводят вокруг пальца. Тебе лишь везет потому, что тебя никто не унижает и не заставляет ощущать себя жалким ничтожеством, которое родилось на свет по глупейшей ошибке.
— Ох, походу, тебе бесполезно что-то объяснять, пока у тебя в голове одни опилки. Надо срочно увозить тебя отсюда и укладывать спать, чтобы завтра ты пришел в норму и смог нормально соображать.
— Э-э, нет-нет-нет, я никуда не пойду! — качает головой Эдвард, слабо жестикулируя. — Если хочешь — уходи, а я останусь здесь. Нажрусь как следует и пойду отрываться! И плевать, кто что про меня подумает! Я имею право оторваться настолько хорошо, насколько это возможно.
— Да, чтобы ты потом устроил здесь дебош, перелапал всех девок, попытался изнасиловать кого-то из них и в итоге оказался в полицейском участке? — с широко распахнутыми глазами, полные ужаса, удивляется Кристофер. — Нет уж, Джастин! Ты будешь под моим внимательным присмотром! Я не хочу потом вытаскивать тебя из тюрьмы и вносить огромный залог, чтобы тебя не держали там как преступника.
— Я не ребенок, Кристофер!
— Думаешь, я сейчас шучу? Нет, друг мой! Если ты здесь такое устроишь, то сотрудники бара точно вызовут полицию, и тебя арестуют минимум на несколько суток, в зависимости от того, какой ущерб ты нанесешь заведению, и насколько громким и наглым будешь. А потом еще будешь вынужден платить огромный штраф или отрабатывать часы, которые тебе дадут на общественные работы.
— Знаешь, вообще чихать. Вот абсолютно! Самое главное, что мне сейчас чертовски хорошо. Я чувствую себя свободным, счастливым и уверенным в себе. — Эдвард быстро осматривается вокруг себя и видит, что несколько человек с каким-то недоверием посматривают на него. — М-м-м… Так и вижу, как на меня пялятся все девчонки, которые считают меня неотразимым красавчиком.
— Они пялятся на тебя, потому что видят, что ты в стельку пьян и ведешь себя как идиот. А кто-то наверняка ждет, когда ты начнешь здесь дебоширить, чтобы снять все это на телефон и потом выложить эти записи где-нибудь в Интернете. Сам ведь знаешь, как сейчас стало модно снимать что-либо и выкладывать на всеобщее обозрение.
— Только не надо делать вид, будто тебя реально заботит моя репутация, и ты не хочешь, чтобы меня в очередной раз унизили. — Эдвард хмыкает и на мгновение бросает безразличный взгляд куда-то в сторону. — Унизили мелкого безмозглого щенка… Который ни черта не был нужен своей семье… Знаешь, мне вот стало интересно, а когда мне будет сорок лет, то я тоже буду для всех мелким щенком? Старый немощный старик все равно будет для всех сопливым ребенком…
— Извини, конечно, но сейчас ты и правда похож на маленького капризного ребенка. Выпивка сделала тебя нытиком! Вот сидишь и ноешь, как девчонка, ноешь, ноешь… Понимаю, что тебе плохо, но это не повод вести себя вот таким образом!
— Думаешь, так просто все держать в себе и никому не рассказывать о том, что творится с тобой? — удивляется Эдвард, локтем оперевшись о барную стойку и запустив пальцы в свои немного взъерошенные волосы. — Но тут ты оказался на моем пути… Однако ты что-то не совсем хочешь слушать меня…
— Я обязательно выслушаю тебя, но только тогда, когда ты будешь трезвым и перестанешь вести себя как дебил. Тебе вообще нельзя пить! Если один стакан бухла вытворяет с тобой такое, то я представляю, что ты будешь вытворять, когда выпьешь еще пару-тройку и потом разбавишь все это водкой или коньяком.
— Ох, Крис… — устало стонет Эдвард и проводит руками по лицу. — Не надо меня учить, что нужно делать, а что — нет. Я сам разберусь. А если у тебя нет никакого желания выслушать меня, то можешь забирать свои манатки и валить отсюда. Я найду себе собеседника… Ну а если живым людям будет наплевать на меня и мои проблемы, то мне придется разговаривать с каким-нибудь камнем или деревом. Уж оно-то меня точно выслушает… И не будет попрекать за то, что я что-то делаю неправильно.
— Ты реально дебил, Джас! — восклицает Кристофер. — Даже не надейся, что я оставлю тебя здесь и позволю устроить здесь дебош! Пока к тебе не вернется ясный ум и твердая память, ты не останешься один. А уже когда ты протрезвеешь, то мы и поговорим о твоих проблемах, если они не придуманы твоим искаженным алкоголем сознанием.
— Они не придуманы! — Эдвард
