Шрифт:
Закладка:
Как бы она не воспитывала своих дочерей в верности себе, но до конца она им не доверяла и только когда раскрыла, как она считала, максимальный потенциал своей расы, она дала разрешение своим деткам также начать путь к вершине. Ведь самой вступать в бой с уже существующими курогитсунэ, что правят их расой, она не желала. А в успех своих восьмихвостых дочерей против черных лисиц она не верила. Так что пришлось ей скрепя сердцем отдать приказ своим деткам становиться ещё сильнее.
Время шло, её детки также стали курогитсунэ и даже смогли истребить всех её конкурентов за власть в их племени, да только близняшки за годы своей жизни и постоянных путешествий по миру в поисках добычи для матери и истребления конкурентов многое в этой жизни поняли и дошли до мысли, что их «мамочка» сделала из них инструменты. И такая участь деткам, естественно, не пришлась по нраву, что в итоге вылилось в убийство матери, после чего они вдвоём с сестрой оказались во главе своей расы.
Потянулись годы, тысячелетия, за которые близняшки постепенно стали отдаляться друг от друга и уже перестали расценивать себя как неотъемлемую часть тандема, стали обретать индивидуальность, что естественно привело их к тому, что им вдруг стало не по душе делить власть с сестрой.
Да только и убивать друг друга они не очень-то желали, и причина этому не в большой любви к друг другу, а в том, что вокруг была эпоха богов и прочих хтонических чудовищ. И две курогитсунэ не хотели в такое непростое время ослаблять свой боевой потенциал в попытке стать единоличной владычицей, убив конкурентку. Тогда-то им и пришла в голову идея создать артефакт, привязав себя к которому они получат доступ к источнику жизни, а вместе с этим, в случае нужды, возможность пользоваться силой тех, кто будет привязан к артефакту.
Артефакт был создан и сестры привязали себя к друг другу, вот только Гуан (Свет) смогла провести сестру, изменив некоторые функции артефакта, подменив или скрыв их своей иллюзией при проведении его проверки Руолан (Тьма).
В итоге Гуан стала хозяйкой артефакта и его единственной владычицей, а вот её сестра стала его пленницей и источником энергии, из которого он тянул силу и передавал Гуан.
Постепенно стали появляться иные курогитсунэ, что естественно пожелали оспорить власть близняшек, да только придя к ним на бой, твари становились очередной жертвой артефакта, пока у всех его составных восьми частей не оказалось по собственной черной лисичке. Гуан же, хозяйка артефакта, с которой я повстречался на девятом этаже, как оказалось уже больше пятнадцати тысяч лет не вступала ни с кем в контакт. Жила себе спокойно в своём домене, периодически утоляя голод душами погибших в тварном мире курогитсунэ, что попадали к ней в пантеон, так как в их расе уже давно распространяется вера в рай, куда отправляются все правильные кицунэ. Мда… Даже таких прожженных лжецов оказалось можно обмануть.
Окончил же я просмотр памяти Гуан остановившись на воспоминаниях об артефакте из костей дракона, после чего пришёл в восторг. Он был выполнен в лучших традициях артефакторики, которые основывались на символизме, что делало артефакт очень трудноуничтожимым. Крогитсунэ удалось его вписать в само мироздание и теперь он являлся неотъемлемой частью мира магии. Артефакт представлял собой олицетворение концепции бесконечности и постоянного круговорота вещей, проистечение жизни и смерти друг из друга, неразрывность тьмы и света, невозможности их существования одного без другого. Именно поэтому артефакт был сделан из скелета дракона, воплощения уробороса, а Руолан — адепт тьмы и смерти, была привязана к самому началу артефакта, когда завершала его Гуан — оператор энергий жизни и света.
А пока я потрошил ментальную сферу курогитсунэ, мой эгрегор постепенно пережевывал и переваривал домен лисички вместе со всем собранным ею ба-хионем. Естественно, этот процесс был делом небыстрым и не таким простым, как можно подумать. Всё же сейчас эгрегор Единого был наполнен в своём большинстве ба-хионем, возникшим на основе веры многомиллиардной паствы, а не моим собственным девятым началом души, отчего он, если можно так выразиться, проигрывал в своём качестве в отношении энергии, которую собрала курогитсунэ в своём домене. Личная ба-хионь любого из богов всегда будет сильнее того же количества и объема ба-хионя, произведенного паствой верующих.
Вот только даже несмотря на превосходстве в качестве, домен Гуан со своей ба-хионь уже не мог мне ничего противопоставить. Во-первых, весь домен твари был в полном окружении моим, ему просто уже было некуда деваться, во-вторых, я, находясь в эгрегоре курогитсунэ, не переставал изливать в пространство свою личную ба-хионь, генерируемую моей девятой оболочкой, и она действовала по принципу пищеварительного сока и одновременно яда, парализующего домен Гуан, и в-третьих, у меня в посохе находилась душа бывшей хозяйки этого домена, что давало мне ограниченную власть над здешней реальностью.
Хех… Удачно всё-таки, что мы сюда заглянули. Столько профита! На одну божественную сущность в моём посохе прибавка, процентов на пять смогу расширить и укрепить эгрегор Единого и такое моё серьёзное вмешательство, участие в его преобразовании и усовершенствовании, сильно скажется на привязке эгрегора ко мне и упрочнении моей власти над ним. И на этом положительные моменты не заканчиваются, ведь я ещё я смог прибрать к рукам оружие, которое могло представлять опасность для моих жён и близких, а благодаря тому, что меня ранили этим кинжалом, я смог прийти к мысли о том, как повысить свою и моей семьи сопротивляемость эффекту, который оказывает адамант на высокоорганизованные и сложные энергетические структуры.
И это я не говорю о выполненных первоначальных целях, зачем мы сюда вообще прибыли. Архимаги поучаствовали в битве с сильными тварями, часть элиты и руководства ордена заполучила себе в посох сильные души, угроза людоедов устранена, а мои ученицы посмотрели на сражение настоящих монстров от магии.
Оглядев и ещё раз быстренько пробежавшись по воспоминаниям курогитсунэ, я вернулся к той их части, в которой упоминался один небезызвестный и интересным мне персонаж японского фольклора, и которого ранее я шутки ради решил скосплеить перед Мэй. Да-да-да, я говорю именно о нём — Нурарихёне!
* * *
— Какие странные ощущения. Но табак хорош! — весело молвил сидящий передо мной Нурарихён, принявшего вид забавного лысого дедушки с удлиненной затылочной частью черепа. И он влёт понял, осознал иллюзорность
