— Отлично задумано, — похвалил Хаста. — Но знаешь что? У меня тут поблизости тоже есть одно местечко… Старая приятельница. Я, пожалуй, навещу ее. А когда ты пойдешь мимо со своим шествием, незаметно присоединюсь…

Хаста старался выглядеть безмятежно спокойным. Агаох резко остановился, будто Хаста стукнул его по спине:

— Приятельница? В такой-то час?!

— Очень хороший час. Может, даже лучший! Ее докучливый муж наверняка уже храпит в своей постели. А ей, уж конечно, не спится. Не обессудь, я здесь тебя покину, но завтра…

— Ну нет. Ты пойдешь с нами!

— Уж ты поверь — никто из вас не может мне дать того, что дает она. Так что не проси и не настаивай…

Хаста сделал шажок к ближайшей ограде, прикидывая, как перемахнуть через нее в один прием.

— Ты никуда не пойдешь! — прошипел Агаох. И, обернувшись, рявкнул: — Хватайте его!

Хаста рванулся было к каменной изгороди, но древко копья тут же подсекло его ноги так, что он с размаху шмякнулся носом о присмотренный булыжник, выступавший из кладки. Второе древко с силой ударило его по хребту. Хаста охнул, выгнулся и сполз на мостовую. Что творилось дальше, он едва успевал осознавать. Через несколько мгновений он вновь стоял на подгибающихся ногах, но упасть не мог — одно копье было продето сквозь его рукава, еще два привязаны вдоль спины.

— Вот так-то лучше! — услышал он рядом возбужденный голос Агаоха. — Так намного лучше!

Жрец храма литейщиков вцепился в правую руку Хасты и начал разжимать ему пальцы.

— Отдай! Какое право ты имеешь носить солнечный перстень?! — задыхаясь от ненависти, бормотал он. — Ты ничтожество, мелкий воришка! Даже здесь, в святом месте, ты обносил храмовые сады! Святейший Тулум когда-то привез десять мальчишек — нас десятерых — со всей страны. Я всегда был лучшим из учеников, а ты — бездельником и кривлякой! Ты просто-напросто потешал Тулума своими выходками. За это он и оставил тебя при себе. А я поднимался год за годом, пока не стал предстоятелем храма в Нижнем городе… И я утешал себя: «Агаох, ты многого сумел добиться! Ты рожден простолюдином, но на тебя смотрят с почтением, как на ария!» И тут являешься ты, лентяй и потешник, и трясешь у меня перед носом священным перстнем. А ну снимай! Разожми пальцы, или я велю отрубить их!

Агаоху наконец удалось стащить с руки Хасты перстень Тулума, и он тут же надел его себе на указательный палец.

— Вот так правильнее, Солнцем клянусь! А с тобой у ясноликого Кирана будет особый разговор. Ходят слухи, ты помогал саарсану взойти на престол? Киран пожелает задать тебе много вопросов. А он умеет добиваться искренних ответов, поверь… Эй, вы, что стоите? Волоките его за мной!

Глава 5

Выиграть войну

Стражники дружно схватили древки копий снизу и подняли их так, что Хаста перегнулся пополам, чуть не ткнувшись носом в землю. Он упал бы, если бы копья не удерживали его в столь неудобном положении. Затем кто-то за спиной толкнул его, и жрец вынужденно зашагал, сопровождаемый глумливым смехом предстоятеля храма литейщиков. Хаста увидел, как открывается одна из боковых дверей дворца и слуга, поклонившись Агаоху, ведет их по сводчатому проходу во внутренний двор. Он старался получше рассмотреть стены, ворота с опускной решеткой, мощенный камнем двор — вдруг как-то удастся вывернуться? Надо ведь будет отыскать путь назад. Куда же подевались проклятые накхини?!

Пройдя через двор, пленник очутился около небольшой двери, возле которой дежурили двое жезлоносцев. Один из них остановил стражников, приказав им вытащить копья, а сам ухватил Хасту и поволок вверх по лестнице.

Агаох с достоинством поднимался следом. Ему показалось странным, что не слышно лязганья тяжелого засова, как всегда, когда он приходил сюда по велению Кирана. Но в конце концов, это было не его дело.

Жезлоносец втолкнул Хасту в небольшой зал. Тот оглянулся, спеша получше рассмотреть место, куда попал: узкие окна-бойницы, стол, загроможденный трубками свитков, очиненные перья… За столом, положив руки на подлокотники, восседал молодой, богато одетый мужчина. Хаста не сразу узнал его — свет факелов придавал худому лицу жесткое и зловещее выражение. Однако жрец понял, кто перед ним. Любимец придворных красоток, щедрый на угощение и подарки, ясноликий Киран. Сейчас его лицо не было раскрашено по придворному обычаю. Оно казалось осунувшимся и нездоровым, — впрочем, может, то была лишь игра зыбкого света.

— Так вот ты какой, жрец Хаста, — протянул блюститель престола, не сводя с пленника изучающего взгляда. — Интересно, что такого нашел в тебе святейший Тулум? С виду ты похож на жулика с торжища, которого наконец поймали на горячем…

— Люди с разбитыми лицами вообще похожи друг на друга, — шмыгнув носом, заметил Хаста. — Возможно, в таком положении кто-то и нас с тобой не различил бы.

— Дерзкий, — ухмыльнулся Киран, вытащил из связки одно из гусиных перьев и пригладил его пальцами. — Знаешь, твоя дерзость сейчас меня повеселила, и я даже готов посмеяться твоим словам. Но тебя сюда привели не для этого. Либо ты расскажешь все, что я захочу узнать, либо я передам тебя в руки людей, которые совсем не понимают шуток. Порой мне кажется, что им просто нравится причинять людям боль… А это плохо — мне нужно, чтобы люди говорили, а не орали…Так что ты предпочтешь?

— Выбор скудный, — пожал плечами Хаста. — Но я ума не приложу, ясноликий, что ты хочешь от меня услышать. Выполняя приказ святейшего Тулума, я пришел в башню накхов, чтобы говорить о перемирии. Когда накхи уходили из города, прихватили меня с собой. Возможно, думали, их это защитит? Потом случилась жуткая битва. Мне удалось спастись. И теперь я вернулся, чтобы снова, как и прежде, служить моему учителю…

— Похоже, ты все же желаешь познакомиться с людьми, не понимающими шуток, — вздохнул Киран. — Я знаю, что ты был в Накхаране, когда мерзавец Ширам возлагал на себя змеиный венец. Мне рассказывали, будто ты даже благословил его именем Исвархи. Подумать только — благословить порождение Предвечного Змея священным именем Господа Солнца! — Блюститель престола закатил глаза в притворном ужасе. — А потом тебя видели в Дваре. Ты вновь стоял одесную Ширама, и накхи говорили с тобой уважительно. Небывалое дело! Накхи вообще никого из людей не считают равными себе. Прежде они были вынуждены признавать власть арьев, однако нынче ты им помог вернуться к прежней