утконоса к электрорецепции. Подобный навык есть и у ехидновых, но

он не слишком полезен на суше (хотя и помогает искать

беспозвоночных во влажной почве) и у колючих родичей утконосов

выражен слабее. Видимо, электрорецепторные таланты появились еще

у общего предка ехидн и утконоса, который был, скорее всего, именно

полуводным. Кажется, к электрорецепции способны и некоторые

живущие в мутных водах дельфины. На завроморфном же маршруте

эволюции способность к электрорецепции исчезла, видимо, на очень

ранних стадиях – ни у одного из представителей лепидозавров, архозавров или черепах она так и не была выявлена. Это, повторю, вновь свидетельствует о близости млекопитающих к амфибиям (среди

которых есть обладающие этим «даром») или даже к рыбообразным

предкам. Я не говорю, что наши предки поголовно были наделены

«шестым чувством». Наоборот, скорее всего, оно всегда оставалось

довольно редким, приобретали его именно те, кому действительно

надо, кому приходилось много и подолгу охотиться в мутной воде. Но

все-таки приобретали, в отличие от диапсид и прочих ящеров.

Трудности мореходства и хозяева

мезозойских морей

Влаголюбивость наших предков делает просто удивительным тот

факт, что в мезозое синапсидами так и не были заселены океаны.

Причина этого могла крыться также именно в способе размножения.

Как уже сказано, предки ехидн, видимо, не могли закреплять

потомство на теле, оставаясь полуводными животными. Но что делать, если детеныши крепятся к телу уже весьма основательно? Такие

проблемы встают перед сегодняшними сумчатыми – из всего их

многообразия так и не выделились специфически водные виды.

Крайне робкое исключение из правила – водный опоссум, сумка

которого может герметично закрываться, а детеныши – одни из самых

быстрорастущих среди всех сумчатых. И исключение весьма условное: степень специализации к водной среде, достигнутая не только китами, сиренами

и

ластоногими,

но,

видимо,

даже

менее

специализированными гиппопотамами, остается для сумчатых на

сегодня чем-то из области фантастики. Утконос имеет счастливую

возможность избежать проблем, с которыми сталкиваются сумчатые, –

яйца можно оставить на берегу (хотя самка и проводит с ними много

времени), но и утконос не может переселиться в океан, так как, во-первых, должен делать кладку именно на земле, во-вторых, не может

оставить ее без присмотра и вынужден долгое время проводить рядом

с ней.

Это лишь моя фантазия, но можно представить, что, в частности, именно полуводный образ жизни мог стимулировать каких-то древних

плацентарных к тому, чтобы окончательно отказаться от сумчатости и

перейти к вынашиванию детенышей в утробе (показательно, что у

утконоса сумка тоже отсутствует). Жизнь вблизи водоемов, возможно, помогла им «познакомиться» и с первыми (во всяком случае, первыми

начавшими свое победное шествие по планете) покрытосеменными

растениями. Конечно, после этого эпохального события плацентарные

еще долго оставались насекомоядными. Вносить разнообразие в свою

диету они начнут только в самом конце мезозоя, а скорее даже уже в

кайнозое[70]. На это указывает постепенное исчезновение генов, ответственных за выработку ферментов, расщепляющих хитин

насекомых. Я бы все же остановился именно на границе мезозоя и

кайнозоя как на важнейшем рубеже начала смены диет: все-таки, скорее всего, генетические изменения шли за изменениями в

поведении и образе жизни, а не наоборот. И тем не менее то, что

плацентарные еще миллионы лет после знакомства с цветковыми

растениями предпочитали уплетать всякое членистоногое, не значит, что знакомство с цветковыми на плацентарных никак не сказалось.

Цветковые – это не только вкусные плоды и листья, это еще и масса

насекомых, поедающих эти листья и опыляющих эти растения, то есть

это в любом случае новая еда! И да, помимо плацентарных появлением

цветковых воспользовались и многие другие млекопитающие. Именно

на конец мелового периода, на время после широкого распространения

цветковых растений, приходятся, согласно данным за 2011 год, два

пика видообразования млекопитающих[71]. Именно териевые

млекопитающие (и в их числе плацентарные) в это время

дифференцируют особенно активно…

И все-таки, увы, причины, подтолкнувшие будущих плацентарных

стать плацентарными, неизвестны. Их могло быть множество, первые

плацентарные могли появиться не на берегах речушек и озер, а

наоборот – в засушливых районах, или на высокогорьях, или в

приполярных широтах, в общем, любые достаточно суровые условия

жизни могли стимулировать развитие плацентарности. Если бы

действительно первые плацентарные селились по берегам пресных

водоемов вообще и озер в частности, их останки находили бы в

несметном количестве: донные отложения