на мои культи.

— Нет.

— Кто? — потерянно спросил мужик.

— Ты не поверишь, но я тоже хочу узнать.

От моего ответа бедолага впал в ступор. Решив, что у него галлюцинации, он расслабился и его голова закономерно устремилась к земле, но затылок уткнулся в мягкое и ещё тёплое тело другого разумного. Почувствовав непривычную мягкость, мужик повернул голову. Его глаза расширились от ужаса, стоило ему увидеть старый шрам на голени мертвеца. Человек развернулся, всмотрелся в лицо трупа и запричитал что-то тихо.

— Значит, именно ты отправишь меня к Таксатону, — сказал тот спокойным голосом, когда закончил причитать. — Этот конец удачней, чем такая смерть. Может быть, в этом есть свой почёт? От одного древнейшего к другому.

— Кто такой Таксатон? Он тоже…

— Не придуривайся, дракон. Ты всё прекрасно знаешь. Заканчи… — мужика передёрнуло. Он натужно задышал, а из уголка рта тонкой струйкой потекла кровь. — Лучше сила моей души достанется тебе, чем этим отступникам.

— Ты о чём сейчас? — я пытался поддержать хоть какой-то диалог и не собирался его убивать: он нужен мне живым. Я должен вытащить из него информацию и неважно какую, мне помогут любые сведенья.

— Что значит, о чём? — ошарашенно посмотрел на меня мужик. — Ты, когда убиваешь кого-то, получаешь силу его души. Когда будет достаточно, то хранители увеличат твой урове… — человек вдруг запнулся и часто заморгал. — А кто древнейшим повышает уровень?

— Повышает уровень? — я прищурил глаз от непонимания, но практически сразу всё понял. — Ты говоришь про опыт?

— Опыт? То есть так вы, древнейшие, называете силу души? — в голосе мужика слышалось чувство прикосновения к некой тайне.

— Да.

— Так забери её. Уж лучше ты, чем эти отступники.

— О ком ты сейчас говоришь? Об орках?

— Забери меня, великий Таксатон, — запричитал несчастный. — Возвысь мою душу на линию твоих глаз и позволь увидеть мудрость мира, доступную тебе. Забери меня, великий Таксатон. Возвысь мою…

— Я вопрос тебе задал! — я постарался вырвать мужика из пучин религиозного бреда.

— Убей меня!

— Ты хочешь умереть?

— А по мне не видно? — от накатившей злости в его левом глазу лопнул сосуд, постепенно окрашивая глаз красным.

— Тогда ответь на мои вопросы, и я убью тебя.

— Что?

— Что слышал. Ты всё равно умрёшь, ибо вас двоих бросили ко мне лишь затем, чтобы я вас сожрал. Как и всех тех, кого бросили до этого.

— Бросили? До этого?

Мужика охватило какое-то безумие, он попытался встать, опираясь на изломанные руки, но порция жуткой боли не позволила этого сделать. Он упал обратно и глубоко задышал, успокаиваясь и приходя в чувства.

— Шарана? Шарана Налиакта! Девушка, тоже из Нутонов. Такая же, как и я, — мужик наклонил голову, прижав ухо к плечу и с мольбой в глазах посмотрел на меня. — Она была… Тут, была?

— Ты хоть понимаешь, что за последние сорок дней кого тут только не было.

— Кристалл, да. Имя, узнать кристаллом… Карие глаза и родинка. Родинка! На правой щеке! Как солнце, круглая и с лучами. Шарана!

— Родинка? — я попытался припомнить лица всех, кого сожрал. — Да, она была здесь. Одной из первых, сорок дней назад.

Мужика затрясло от злости. Он стал медленно подниматься, не обращать внимания на боль.

— Её убили орки, — стоило ему усылать это, как он обмяк как тряпка. — Она твоя знакомая?

— Она, моя невеста, — произнёс мужик отрешённым голосом. — Была невестой.

— Оригинальная идея, вместо медового месяца отправиться к оркам.

— Мы авантюристы. Был охранённый контракт. Караван шёл к Воробьям и обратно. Кто знал, что они отступников укрывают.

— Отступники? Ты о ком сейчас? — понятно дело, что он говорит про соседнее племя Воробья.

— Мне не до шуток, дракон. Или ты разве не знаешь, где находишься? — со злостью проговорил мужик, а в его глаза вспыхнули яростью.

— Я даже выйти отсюда не могу. Я соболезную твоей утрате, но…

— Ты? Соболезнуешь? Да разве подобные тебе способны на такое?

— Ты говоришь с одним мной. Я не знаю, при чём тут другие…

— Не знаешь? — гнев распирал мужика. — Ты, не знаешь о зелёном поветрии? О вихре света? О Куатае⁈

— Это кто вообще?

— Хватит издеваться, убей меня!

Человек оборвал канал мыслеречи и запричитал непонятную тарабарщину на своём языке. Я попытался пробиться ему в сознание, но наткнулся на какую-то стену. Мужик всё причитал и причитал, пока постепенно не успокоился. С каждым вдохом над его лицом проявлялось облачко пара, а сам он иногда вздрагивал от холода.

— Успокоился?

— Убей меня.

— Убью, но сначала ты ответишь на вопросы.

— Ты издеваешься?

— Ты как предпочитаешь сдохнуть: от мороза, побоев или от меня?

Человек молчал. Он долго смотрел на меня полным ненависти взглядом, но сдался и тяжело вздохнул.

— Говори.

— Зелёное поветрие, вихрь света, Куатая: что это такое? Что это означает?

— Ты издеваешься? Ты издевавшееся⁈ — повторяя вопросы, человек практически кричал.

— Нет, я…

— Я умереть хочу не от тупых вопросов, тварь крылатая! Прошу, будь ты хоть немного человечен!

Я поспешил успокоить бедолагу, а то его уже трясло от злости. Того и гляди разговаривать откажется. И тогда его пытать? Я разумных убивал, ел, но ещё не пытал, но учитывая наклонную дорожку, по которой катится моя жизнь — у меня все шансы прийти и к этому.

— Где мы?

— Что зна…

— Я знаю, что мы в племени ороков, поклоняющихся Синему Аисту. Конкретно где? Местность, ориентиры, определение по звёздам. Где мы сейчас?

— Ты не знаешь? Как это…

— Ты попросил не спрашивать про Куатаю, а задавать другие вопросы. И на них ты не хочешь отвечать? Мне нужно понять, где я, и это один из вопросов.

— Мы в ста километрах от Поля Слёз. Знаешь, где это? — ехидно спросил тот.

Я открыл лог-файл и перешёл во вкладку с картой. Сто километров. Это цифра не укладывалась в голове. В моём нынешнем состоянии лететь неделю только до этого чёртового Поля Слёз, а потом ещё до дома… Но это ничего не значит, главное — улететь отсюда, а там уж разберусь.

— Знаю. Ты знаешь огромную гору, что далеко на юге от Поля Слёз?

— Хавргартор?

— Она самая. От Поля Слёз до этой горы каньон проходит.

— Да, на картах видел его. Что с ним?

— С ним? С ним всё в порядке. Я… — я попытался подобрать слова, но мысли путались, а горло сжимала подступившая горечь. — До тебя доходили слухи о тех местах?

— Какие слухи? Там ничего нет, кроме этого каньона, гор и скверного леса.

— Меньше года назад в тех краях должна была пройти битва.

— Чья битва? — даже близость смерти не смогла заглушить такую черту характера, как любопытство.

— Раз ты спрашиваешь, значит ничего не слышал.

— Да что там вообще можно услышать? От Поля Слёз до ближайшей деревни недели пути.

— Это я и так знаю, — я призадумался о следующем вопросе. — Ты говорил, что орки отступники…

— Ты издеваешься? Ты и этого не знаешь?

— Ещё раз перебьёшь и можешь попрощаться с быстрой смертью, — мужик замолчал и громко сглотнул. — Ты говорил, что орки — отступники. У меня для этого слова другой смысл, чем можешь ты вообразить. Что это значит? И как ты понял, что они отступники?

— Как я понял? — взревел человек. — Как я понял? То есть меня тебе недостаточно, чтобы понять? Меня, Шараны, Тонала? — он опустил голову и затылком ударил о живот трупа.

— Что ж, раз таков твой выбор, — я схватил ногу трупа и стал медленно подтаскивать к себе.

— Что ты делаешь? — ошалело спросил человек ощущая, пока из-под его головы медленно вытягивалось тело товарища.

— Я голоден, но живых людей не ем. Я подожду, пока ты сдохнешь. Для меня неделя подобна мгновению.

— Но ведь ты пообещал…

— Убить тебя, если будешь отвечать на вопросы. Вместо этого я слышу лишь истерику.

— Ты… — мужик замер, пристально смотря на меня. Я ответил ему тем же. Тянулись долгие секунды.

— Орки, — наконец заговорил тот. — Они отступники, потому что используют в ритуалах свободных разумных. Они нарушили общее правило всех рас, скреплённое Всеобщей Церковью: не похищать и не использовать жизни свободных разумных. Только рабов. Но мы свободные.

— И ты это понял только очутившись в плену?

— Нет, — с грустью и злостью ответил человек. — Полтора месяца назад мы приехали к Воробьям и увидели Синих Аистов. Если орочье племя покрывается позором, то его берёт под контроль другое племя. Взятое под контроль племя должно носить часть главного племени, пока не очистится. От таких племён можно ждать чего угодно.

— И Синие