Шрифт:
Закладка:
Надо изображать живых людей, которые дышат и чувствуют, страдают и любят.
Я напишу целую серию таких картин.
Люди почувствуют в этом святость и снимут шляпу, как в церкви.
1889–1890
Я пишу не то, что вижу, а то, что видел.
Кристиания, 1903–1904
Искусство есть кристаллизация.
Берлин, около 1904
[…]
Произведение искусства – это кристалл. Как у кристалла есть душа и воля, так ими должно обладать и произведение.
Произведение должно состоять не просто из правильных внешних планов и линий —
Когда кидают камень в группу мальчишек, они разбегаются в разные стороны. – Произошла рокировка – случилось событие. – Это уже композиция. – Передать эту рокировку с помощью цвета, линий и плоскостей – вот задача искусства, живописи. —
Произведение не обязательно должно быть «литературным» – этим словом ругают картины, на которых изображено что-то, кроме яблок на скатерти или разбитой скрипки.
Экелю, 1929
Линия, проведенная углем по кирпичной стене, может быть более великим искусством, чем десять картин с основательной подмалевкой и в великолепных позолоченных рамах.
Лучшие картины Леонардо да Винчи не сохранились.
Но они все еще живы.
Гениальная мысль бессмертна.
Воспоминания о современниках
Ибсен и «Фриз жизни»!
Хенрик Ибсен в «Гранд-кафе». Литография. 1902
Весной 1893 года я возвращался из Берлина
домой в Норвегию. Это было после насыщенных
осени и зимы – когда после моей выставки в Доме архитекторов
осенью 1892 развернулись баталии между художниками[101] —
– Я должен был передать ему привет от д-ра Элиаса[102]
и прочих его берлинских друзей.
– Это было во времена Фрайе Бюне[103]
– на заре ибсеновского культа —
– Я отправил свою визитку, пошел к его дому
на улице Арбинсгаде[104] – с карточкой в кармане – Мне много рассказывали
о нелюдимости Ибсена, и я был, в сущности, рад, что его не оказалось дома.
– Я оставил свою визитку и
посчитал, что дело сделано.
– Как-то – в позднее
послеобеденное время – я шел
по переполненной людьми улице Карла Юхана —
– и вдруг решил зайти в читальный зал
«Гранд-кафе»[105] – где были иностранные —
в том числе немецкие, газеты – Там, в углу,
у окна, выходящего на улицу,
наполовину в тени сидел Ибсен за своей газетой —
из-за которой он время от времени оглядывал зал
своими большими глазами, мигающими за стеклами очков.
– Сюда он ежедневно приходил в обеденные часы, читал газеты
и попивал свой виски с содовой – Здесь он чувствовал некоторую связь
с Европой, которую покинул.
– Я прочитываю пару немецких газет – и выхожу
в толпу – иду в сторону кафе.
– Оборачиваюсь, собираясь зайти – Это же Ибсен,
он тоже на улице – тоже вышел – Я захожу
в кафе – за столиком сидят несколько друзей,
в том числе Сигурд Хёст.[106]
Я сажусь к ним
– Это же Ибсен, говорит кто-то из них —
– и мы видим его небольшую, плотную фигурку
в дверном проеме – он заходит обратно в «Гранд».
Нечто невиданное —
Он проплывает, будто широкая
шхуна, по морю сидящих гостей
– держа курс на нас.
– Добрый день, это Вы господин Мунк?
– Благодарю за визит —
и он присаживается.
Спрашивает о своих друзьях —
– мы почти не могли говорить,
так было людно —
– И он ушел – так он нанес
ответный визит —
Ибсен у окна – портрет —
– Люнье По[107] – Натансен[108] и фру
