знал московские улицы, особенно в старой части города, то есть внутри Садового кольца и его окрестностей, и несколько раз подсказывал своему командиру, как лучше миновать дорожные пробки, объезжая их по тихим улицам. Но на относительно новых улицах уже сказывался водительский опыт Бармалеева, и там он «вертелся» сам. Но как бы там ни было, за город они выехали благополучно.

Около коттеджного поселка Соловейчиков увидел салон сотовой связи и попросил подполковника на минутку остановиться. Вышел он из салона через две минуты вместо одной и протянул своему командиру новый мобильный телефон.

— Не верю я этому Хомутову. Интуиция срабатывает, что ли…

Пока ехали, Бармалеев, как заметил Соловейчиков, часто посматривал в салонное зеркало заднего вида. Видимо, ожидал преследования и на всякий случай расстегнул кобуру с пистолетом. Так же поступил и старший лейтенант. Но сейчас, увидев, что командир застегивает свою кобуру, Соловейчиков застегнул и свою.

— Нет преследования? — спросил старший лейтенант.

— Я не заметил, — ответил комбат. — А ты сам что, не видишь?

— Мне только боковое зеркало видно. А в него многое не разглядишь — дорога как гребенка, зеркало постоянно дрожит. Ничего не понять…

Так они въехали в коттеджный поселок, только перед которым дорога «приобрела» ровный асфальт. На КПП стоял шлагбаум. Немолодой и очень упитанный лысый человек в униформе охранника, предельно добродушный, записал номер машины и поинтересовался, к кому они пожаловали в гости. После короткого, не вызвавшего подозрений раздумья подполковник назвал адрес соседнего дома.

— Там хозяин еще со службы не приехал, — сообщил охранник.

Само слово «служба» вроде бы говорило о какой-то принадлежности к силовым структурам, но не обязательно. Бармалеев много раз встречался и с представителями вполне гражданских организаций, называющих свою работу службой. Так что каких-либо подозрений сообщение охранника не вызвало.

— Ничего, мы подождем… — Бармалеев понял, что он рисковал необоснованно, называя этот дом: хозяин мог быть и на отдыхе, и вообще где-то за границей, но называть реальный адрес было слишком рискованно. Всегда могла подъехать другая машина, пассажиры которой предъявят охраннику удостоверения ФСБ или Следственного комитета и поинтересуются, к какому дому поехала «шестерка» с таким-то номером. И тогда получится, что офицеры непреднамеренно «сдали» Дарью следствию, как и ее укрывателей.

Шлагбаум наконец-то был поднят, и офицеры проехали в поселок, имеющий только три улицы. Им нужно было, как подсказал охранник, на крайнюю улицу слева, куда «шестерка» сразу и свернула. Дворовые ворота они нашли быстро…

Их, выйдя на звонок, встретила у ворот женщина лет тридцати с небольшим, полноватая, если не сказать пухлая. Внешнее сходство с Артемом Сергеевичем Хомутовым просматривалось сразу. Те же самые скулы, длинноватый нос и маленькие, почти миниатюрные уши.

— Я вас правильно понимаю, вы ко мне? — с настороженной полуулыбкой спросила женщина.

— Вообще-то мы к Дарье Сергеевне Сумароковой, — ответил подполковник.

— Я понимаю вас… Проходите в дом. Мы вас чаем угостим… — Она нажала на кнопку, и ворота поехали вбок, открывая проезд. За воротами стоял молодой и крепкий охранник в традиционном черном костюме и надписью над левым нагрудным карманом: «Охрана». Над тем же нагрудным карманом было еще и обозначение группы крови. Над правым нагрудным карманом нашла себе место именная нашивка, заменяющая бейджик, с неразборчивой надписью — здесь, видимо, была указана фамилия охранника.

Подполковник въехал во двор, а старший лейтенант прошел пешком за хозяйкой, которая сразу направилась в трехэтажный дом, чуть в стороне от которого располагался бассейн со слитой на это время года водой, как-никак, а по календарю уже наступила осень, и хотя синоптики снег все обещали, но он никак не выпадал, несмотря на то что небо было хмурым. А позади бассейна стояло здание с несколькими большими воротами. Похоже, там размещался гараж.

— Располагайтесь за столом. Дашенька чай готовит. Сейчас она придет. Может, мужчинам чего-нибудь покрепче? Есть французский коньяк, английский джин, ямайский ром, наша родная русская водка…

— Извините, я за рулем не употребляю, — вежливо отказался Бармалеев.

— А я не употребляю вообще, даже в малых дозах… — поддержал комбата командир саперного взвода.

— Как хотите! Меня, кстати, зовут Катя. Можно Екатериной Сергеевной величать, но мне больше по душе, когда зовут просто — Катей. К сожалению, муж мой в командировке в Швейцарии, — последовала пауза, предназначенная для оценки такой командировки в сложное для России санкционное время, — он с удовольствием с вами познакомился бы… Спецназ военной разведки — это же так романтично… — Екатерина Сергеевна сразу показала, что разбирается в нарукавных эмблемах.

Из кухни с подносом в руках вышла Дарья. Поставила поднос на стол и, опустив к столу же взгляд, стала разливать чай по чашкам. Подполковник сразу обратил внимание, что чашек только три. То есть сама Даша пить чай с гостями не намеревалась. Разлив чай по чашкам и поставив их перед каждым из гостей, снова вышла на кухню.

— Смени передник. Надень чистый, накрахмаленный. На этом брызги от чая.

А вообще на Дарье был передник, какой обычно носит прислуга в богатом доме. И сама Екатерина Сергеевна весьма даже подходила на роль хозяйки этого богатого дома. И подполковник Бармалеев не удержался, чтобы не спросить:

— Простите меня, Екатерина Сергеевна, за вопрос, но в качестве кого в вашем доме находится Дарья Сумарокова?

Хозяйка дома от такого прямого и в чем-то бестактного вопроса опешила и не сразу нашлась, что сказать.

— Меня старший брат, который заменил мне отца, рано умершего, попросил на время приютить ее. Я же ничего про нее не знала. Это уже потом, когда мы с ней договорились о «роли» прислуги и кухарки, она сама мне рассказала, что ее несправедливо обвиняют в убийстве. И я решилась ей помочь.

— Она же сама — дочь генерал-полковника, — вступил в разговор Соловейчиков. — Она сама в состоянии содержать прислугу и кухарку. Естественно, на деньги отца.

— А что мне делать? К нам даже вчера сосед заходил, полковник ФСБ Прогорючий, заместитель начальника Следственного управления своей конторы. Он Дашу видел, но ничего не заподозрил. Просто посмотрел, как на предмет мебели. Прислуга, одним словом, и есть прислуга. Только спросил меня, давно ли я Дашу знаю. Я сказала, что уже лет пять как к нам в первый раз просилась… И все… И муж про нее еще не знает. Как приедет послезавтра, сюрпризом для него станет. А мы с ней часто беседуем. О жизни, о том о сем… Трудно ей к новой жизни привыкать. Но ничего, привыкнет.

— Мне бы хотелось сейчас с ней поговорить, — сказал Бармалеев.

— Это пожалуйста, — ответила Екатерина Сергеевна и позвала намеренно ласковым, слащавым голосом:

— Дашенька…