84 Векиль (осм. мн. ч. вукеля; араб. ед. ч. вакиль, мн. ч. вукалá‘) – «наместник», «заместитель».

85 «Совет наместников» (осм. меджлис-и вукеля; араб. маджлис аль-вукалá’) – одно из первых названий совета министров османского правительства.

86 В 1908 г. баб-и аскери было переименовано в военное ведомство (харбийе незарети).

87 Базили приводит в своей книге размер жалования судей в рублях. По тогдашнему курсу эта сумма составила бы от 360 до 550 тыс. курушей/пиастров.

88 Дамасский судья стоял на одном уровне в иерархии османской судебной лестницы (эрбаа) с каирским, бурским и эдирнским кадиями. Ступеньку пониже (махрек) занимали судьи Алеппо, Иерусалима, Галаты, Салоники (913, с. 209).

89 От 550 до 720 тыс. пиастров.

90 Каймакам – назначаемый «генерал-губернатором» гражданский представитель («наместник») в санджак эйалета.

91 В отличие от остальных лив, сохранивших «верность» Иерусалиму, в 1858 г. Наблусский санждак был включен в состав Сайдского эйалета.

92 Правда, присланный Портой в Иерусалим первый после ухода египтян губернатор Мехмед Таяр-паша (1841–1842 гг.) носил генеральский чин ферúка (араб. аль-фарúк) однобунчужного паши.

93 С 1830 по 1934 г. ферик был в генеральском звании дивизионного генерала. Он имел османский титул паши хазретлеры («Его Превосходительства»), который шел вслед за именем генерала и почетного титула саадетлу (810, с. 65).

94 В 1859 г. для подготовки управленческих кадров в Стамбуле была основана Высшая школа гражданской администрации, откуда выходили будущие высокопоставленные сановники (867, с. 119).

95 Вилайет (араб. ед. ч. вилайатун, мн. ч. вилайáт). Эйалетн были преобразованы в более крупные административные образования – вилайет».

96 Ахмед Шефик Мидхат-паша (1822–1884) – крупный османский государственный деятель и активный участник административной реформы 1864–1867 гг. С 31 июля 1872 по 19 октября 1872 г. занимал пост садразама. В 1878 г. был назначен султаном после ссылки генерал-губернатором Сирийской провинции. В 1884 г. был убит охранниками в крепостной тюрьме Таифа.

97 Карья возглавлялась одним или двумя мухтарами, которые выбирались жителями деревни с одобрения каймакама.

98 Им стал британский вице-консул Уильям Таннер Янг (1838–1845 гг.), который прибыл в Иерусалим в 1839 г.

99 Граф де Лантиви (1843–1845 гг.).

100 Граф Иосиф де Пиззамано (1847–1861 гг.)

101 Дон Пио де Андреас Гарсиа (1854 г.).

102 См. приложение № 27.

103 См. гл. V.

104 Вскоре сановник получил повышение, став послом в Лондоне, затем главнокомандующим армии (сераскиром), и, наконец, в 1859 г. Мехмед-паша был назначен садразамом на высший пост исполнительной власти (8 октября 1859–24 декабря 1859 гг.).

105 Титул девлетлу (араб. даулатлуху) происходит от арабского слова даулатун и обозначает «государство» или «правительство». При дословном переложении словосочетание можно перевести как «Его Высокое Правительство, господин паша» или «Его Высокое Превосходительство, господин паша».

106 Двухбунчужные мутасаррифы или каймакамы имели, как правило, титул саадет эфендим, или саадат аль-баша («Его Превосходительство»). На этом череда совпадений не закончилась: сменявшие друг друга престарелые муширы умирали буквально при исполнении своих губернаторских полномочий (там же, т. 1, с. 450–451). Случалось, что мутасарриф Иерусалима носил еще один высокий титул – «Его Милость» (см. приложение 16).

107 За пророссийские взгляды и дружбу с российским послом он получил следующие прозвища: «Махмудов», «Недимов» и «залог Игнатьева» (848, с. 81, 183).

108 Али Экрем-бей Болайир (1867–1937) был единственным сыном поэта и публициста, соавтора (с Мидхат-пашой) Конституции 1876 г. Намыка Кемаля, который являлся одной из центральных фигур политической и интеллектуальной жизни Османской империи второй половины XIX в.

109 В том же году Али Экрем-бей был переведен на должность «генерал-губернатора» Бейрутского вилайета. Однако, прибыв в Бейрут, охваченный революционными событиями, Экрем-бей через несколько дней вновь подал в отставку и вернулся с семьей в Стамбул (867, с. 28).

110 Мабейн-и Хумаюн, или Мабейн, происходит от арабского словосочетания «мабейна» («то, что между»). В османских дворцах и зданиях так называли помещения, расположенные между харемликом (гаремом, или женской половиной) и селямликом (мужскими жилыми комнатами). Эта «нейтральная территория», мабейн, использовавшаяся как место для приема посетителей, превратилась в канцелярию-секретариат в Серайе (Серале). Вскоре это место во дворце стали называть «Мабейн-и Хумаюн» для «имперских камергерских канцелярий» и «Мабейн Башкитабет Дайре-и селилеси» для «Дворцового секретариата (сокр. Мабейн Башкитабет Дайреси)». Комнаты в мабейне, зарезервированные для султана, назывались также «Кучук (маленький. – М.Я.) Мабейн» (906). У российского самодержца был свой аналог османского «мабейна» – министерство императорского двора и уделов (1826–1918 гг.). Подробнее о Мабейне см. гл. VI.

111 Примечательно, что Али Экрем-бей жаловался на то, что его губернаторского оклада, не сопоставимого с более высоким жалованием в Мабейне, не хватало на издержки, связанные с обязанностями губернатора (867, с. 31).

112 Джастин Маккарти даже ставит Иерусалимский «независимый санджак»-мутесаррифлык в одну категорию «провинций» вместе с Сирийским и Бейрутским вилайетами (874, с.180, 186, 193).

113 В период так называемого абдулхамидовского режима зулюма («тирании») была выдвинута новая доктрина «панисламизма». Она предполагала объединение всех мусульман, даже неосманлы, под эгидой османского султана-халифа с целью воспрепятствовать подъему национально-освободительного движения нетурецких мусульманских народов-османлы – арабов, албанцев, курдов. Эта доктрина была продолжена и младотурками (712, с. 228, 239).

114 Статистические данные Порты см. приложение № 5, таблицы 1–15.

115 В Египте и Ираке, где христиан было значительно меньше, рост составил 8,1 % и 2,2 % соответственно (835, с. 52).

Глава III

Церковно-политический статус Антиохийского и Иерусалимского патриархатов в Османской империи

Путешественники и паломники, побывавшие в Святой земле в период позднего Средневековья и Нового времени, оставили немало письменных свидетельств о состоянии Восточных патриархатов. Их авторы, как правило, рассматривали ту или иную поместную церковь как отдельную, самостоятельную единицу, подчас вне контекста ее взаимоотношений с другими православными «сестрами», а уж тем более с нехалкидонскими, католическими и протестантскими религиозными общинами, с которыми им приходилось сосуществовать. Незнание иноземцами восточных языков, местных традиций и обычаев приводило подчас к искаженному и превратному пониманию характера отношений христианского населения с местными мусульманскими властями. В результате формировались весьма жесткие стереотипы. Считалось, например, что в восприятии турок греки были «не более, как гяуры, то есть