Шрифт:
Закладка:
* * *
Ёсииэ было в то время 18 лет. Далее в «Муцу ваки» говорится о том, как мастерство Ёсииэ-лучника, проявленное им в ходе войны, потрясло столь многих, что даже Киёхара-но Норитакэ, вождь эбису, присоединившийся к императорским войскам, попросил его как-то показать свое искусство. Ёсииэ охотно согласился. Норитакэ повесил на дереве один за одним три комплекта доспехов. Ёсииэ выстрелил, и стрела легко пробила все три. Восхищенный Норитакэ заявил, что Ёсииэ является новым воплощением Хатимана, божества лука и стрелы.
В 1062 г., последнем году Первой Девятилетней войны, произошло несколько сражений. Пятого числа девятого месяца Садато с 8000 воинов напал на лагерь Ёриёси. У Ёриёси было только 6500 воинов, но после ожесточенной схватки, длившейся несколько часов, он заставил Садато отступить и даже начал преследовать его. Ночью, когда главные силы расположились в лагере на отдых, Ёриёси приказал Норитакэ продолжить погоню. Пользуясь темнотой, Норитакэ с пятьюдесятью воинами проник во вражеский лагерь. Перепугавшись, войска Садато побежали дальше, оставляя за собой кровавый след. Они оставили еще два военных поста и укрылись в замке на реке Коромо.
В течение следующего дня воины Ёриёси атаковали замок тремя группами. Норитакэ, возглавлявший одну группу, приказал тридцати самым ловким воинам взобраться на большое дерево, ветви которого простирались почти до другого берега реки, на которой стоял замок. С помощью виноградных лоз и веревок воины проползли по большим ветвям, спрыгнули на противоположный берег, ворвались в расположение врага и подожгли укрепления. Садато и его воины беспорядочно бежали из замка. Предание говорит, что именно в это время Садато и Ёсииэ обменялись стихами.
В эпизоде из «Кокон тёмон дзю» (разд. 336) некоторые детали представлены иначе, чем в «Муцу ваки». Губернаторство в Иё, свидетельствует источник, было пожаловано Ёриёси за военные успехи.
* * *
Минамото-но Ёриёси, губернатор Иё, провел в Муцу двенадцать весен и осеней, сражаясь против Садато и Мунэто.
Однажды он покинул лагерь и пошел со своими воинами к замку Акита. Валил густой снег, и одежда всех его воинов стала белой. Замок Садато возвышался над рекой Коромо. Воины Ёриёси построили плоты и бросились в атаку, прикрываясь щитами. Наконец, Садато перестал сопротивляться и бежал с другой стороны замка. Первый сын Ёриёси, Хатиман Таро упорно преследовал его вдоль реки Коромо и кричал: «Господин, вы показываете спину противнику! Какой позор! Остановитесь, я хочу что-то сказать вам».
Когда Садато обернулся, Ёсииэ произнес:
Замок Коромо разрушен
[Основа ткани распущена][32].
Садато ослабил поводья и, повернув голову, ответил:
За годы ее нити спутались,
и это ранит меня.
И тогда Ёсииэ убрал стрелу, которую уже вложил в лук, и повернул обратно в свой лагерь. Это был благородный поступок во время жестокой битвы.
* * *
Не нужно быть историком, чтобы отметить явную «неисторичность» такого описания: у полководцев, возглавлявших армии в несколько тысяч человек, едва ли было время, да и желание, вступать в подобные «стихотворные поединки». Почему же родилась эта легенда? О высокой образованности клана Абэ либо уже знали, либо узнали позднее. Слава же Ёсииэ-воина росла день ото дня и вскоре стала легендарной, поэтому возникла необходимость представить его не только человеком храбрости и силы – но и изысканности.
Садато продолжал отступать, пока не добрался до своей резиденции – крепости на берегу реки Курия. К тому времени большинство его самых способных и преданных командиров было убито. Четырнадцатого числа к крепости подошел Ёриёси со своими воинами. Ёсииэ не является главным действующим лицом следующего эпизода из «Муцу ваки». В нем ярко описаны жестокость войны и ее последствия.
* * *
[Армия Ёриёси] подошла вечером пятнадцатого дня и окружила две крепости – одну на реке Курия, а другую – в Убато. Их разделяло семьсот-восемьсот ярдов. Лагеря, раскинувшиеся подобно крыльям птицы, бдительно охранялись всю ночь. К северо-западу от крепости Курия было большое болото, а передние стены Убато располагались на небольшом расстоянии от реки. Берег вздымался над рекой футов на тридцать, как скала, и не было никаких проходов. Крепость Курия стояла на берегу, который сам по себе казался неприступным. Над крепостью возвышалась смотровая башня, в ней неусыпно несли караул воины. Между рекой и крепостью был вырыт ров, на дне которого острием вверх торчали мечи; вся земля перед крепостью также была утыкана мечами. Защитники крепости стреляли из арбалетов в тех, кто находился далеко, и бросали камни в тех, кто оказывался рядом. Тех же, кому удавалось достичь крепости, они поливали кипящей водой и убивали острыми мечами.
Когда появились войска Ёриёси, воины на смотровой башне закричали им: «Попробуйте-ка сразиться с нами!» Затем пятьдесят или шестьдесят девушек залезли на башню и стали петь песни. Командующий был вне себя от гнева и ранним утром шестнадцатого числа приказал идти в атаку. Весь день и всю ночь непрерывно стреляли арбалетчики, которых он собрал в одном месте. Градом сыпались стрелы и камни. Но крепость стояла непоколебимо, казалось, ее невозможно взять. Несколько сот воинов Ёриёси погибло.
На следующий день, семнадцатого числа, полководец приказал командирам и их людям: «Идите по деревням и разберите дома. Принесите все сюда и забросайте ров перед замком. Нарежьте сухого тростника и сложите его на берегу реки».
Воины разобрали дома и принесли бревна; на берегу реки выросли горы сухого тростника. Командующий спешился, повернулся лицом к императорскому дворцу и произнес слова молитвы:
«Однажды, когда добродетель династии Хань еще не пришла в упадок, внезапно обрушившийся ливень стал ответом пожеланиям командующего. Ныне воля Неба проявлена вновь. Да поможет сильный ветер старому подданному сохранить верность. Я молю и заклинаю: пусть три святыни Хатимана нашлют ветер, и пусть он перенесет огонь на эти крепости и сожжет их!»
Затем он взял факел и, назвав его божественным огнем, бросил вперед. В этот
