Шрифт:
Закладка:
Он уже готовился сделать бросок, потирая рукоять холодного оружия, – «нужно действовать»,– размышлять некогда, сейчас или никогда, достал из кармана складной нож и стремительно кинулся в ее сторону. Шорох ожидаемо спугнул девушку, она стремительно развернулась к звукам, но лицо ее не исторгала удивления. Скорее потерянность в своем мире и недовольство от испорченного момента.
Вечером на почву оседала влага, становилось сыро и мокро.
Этого он и не учел, скользнул на листике, – черт,– рухнул плашмя на лицо и пузо,
– С-с-с,– боль в ладони и нож выпал и затерялся в траве прикрытой сухими и свежими листьями.
Приподнимаясь на колени, попутно рассматривая руку. Лезвие ранило его по линии жизни, а красная жидкость уже заполняла ладонь. Незримо завораживая его сознание и сбивая с цели внимание.
Рита возникла над ним, выводя из нирваны грубым и надрывистым голосом,
– Ты не это ищешь?
«Что ищешь?»,– он и забыл, зачем он тут и про нож. Рита так сильно ударила его с ноги в солнечное сплетение, сбивая на спину с перебитым дыханием, прыгая верхом на его живот. Прислонив острое лезвие к его шее, сильно придавила на вену. Девушка не шевелилась, ее глаза были стеклянными, а лицо, словно вырезанное из мрамора. Приобретая в этой тусклости облик призрачной красоты. Он опять растерялся и не знал, что делать, рассматривая растрёпанные из прически волосы, свисающие на его лицо. Кончики ее локонов щекотали щеки, а он возбужденно дышал, рассматривая белую, как сметану кожу. Не смотря на неудобство и грозящее ему лезвие, он мог двигаться и мог обездвижить ее, но он был поражен ею. Ему нравилось это чувство, будоражащее все его тело и фантазию. Этот образ дикой волчицы вырисовал ее лик, словно бы она была оборотнем или другим мифическим существом, а не человеком. Черные глаза в этом свете казались черными дырами, зрачки заполнили все пространство карего. Ему так хотелось потрогать ее кожу. Медленно поднял ладонь внешней стороной к своему лицу, частично прикрываясь пальцами от проедающего взгляда.
Кровь уже залила кисть, Рита смотрела на капли просачивающиеся в ткань его куртки,
– Держи,– совершенно спокойным голосом предложила ему нож, вкладывая в раскрытую окровавленную ладонь.
Когда рукоять оказалась у хозяина она подняла глаза к небу, позволяя ему решать, что будет дальше. Он удивился не в первый раз и даже задумался, а стоит ли, но упускать возможность не стал. Решительно переворачивая ее на спину, оказался над ее хрупким телом с заведённым над ее грудью лезвием. А она, она не кричала, просто смотрела на него, этим пустым взглядом, с лицом полным пугающим спокойствием, как нимфа, с разбросанными волосами на желтой листве и локонами с запутанным кленом.
Еще один рывок,
– Ну,– замахнулся, а она даже не дрогнула,– Рита,– остановил лезвие, не прорвав и куртки.
Почувствовав такую боль в груди, такое сожаление, такой страх, потерять ее навсегда,
– Рита!– отбросил лезвие в сторону,– я не могу,– слезы стекали по его щекам так, если бы он был маленьким ребенком.
Девушка молчала.
– Я не хотел,– он ничего не мог сделать с этим, как бы не пытался остановиться, рыдал.
Ее руки притянули его к себе, пальцы просочились в волосы,
– Тише, тише, – ласкала его, опуская руки к спине и обнимая так, как не обнимал никто и никогда,– если ты собираешься убить, не должно остаться сомнений.
Что-то ойкнуло в груди. И так сильно, что он понял, она и для него самый родной человек. Его руки еще не обняли ее, они безвольно лежали на земле с ножом в одной из них. Недолго сомневаясь, зарылся в щели между спиной и землей что бы обхватить ее всю, притянуть ближе к себе.
Горькое осознание своей зависимости от кого-то живого огорчало и одновременно умягчало, -« я тоже люблю тебя»,– как сильно хотелось сказать, но всегда есть но. Это скажет не Ди. Да, нас останавливают мысли и обстоятельства, да чтобы это не было, некоторые слова нужно говорить невзирая не на что. Но разве мы способны улавливать необходимость вовремя?
Приподнялся, что бы удостовериться, что