До того как Мэйгрид сомкнула глаза, она уже твердо знала две вещи: первое — на последнее желание способен не каждый дракон, второе — Аластер может уснуть в совершенно любой ситуации и даже посреди разговора.

Последнее желание — старая как мир магия, которую нельзя просто взять и сотворить из ничего. Это отголосок той боли и сожаления, которые испытывает дракон перед смертью и то послание, которое он оставляет для мира без него. В истории известны не так много случаев, когда такая магия имела место быть и их можно пересчитать по пальцам. Аластер назвал несколько имен, которые для Мэй совершенно ничего не значили, она прослушала их вскользь, смотря в окно и совершенно точно не прожигая взглядом темную макушку дракона.

Они первый раз спали в одной комнате хоть и по разные стороны, но все же близость мужчины волновала, хоть и не столь сильно, как недавнее падение с высоты. Мэйгрид поджала нижнюю губу и сильнее укуталась в одеяло, что выделила ведьма. Страх почти исчез, осталось лишь воспоминание, в котором Аластер прижимает ее к себе и останавливает падение. Серые глаза, блеснувшие золотом, она не забудет никогда, как и теплые руки, крепкое объятье и свое бешеное сердце.

Хорошая история для любовного романчика, которые обожала Мэри. На деле же Мэй кольнуло неприятное воспоминание, которое казалось ярче и красочнее пережитого за последний день, наверняка благодаря той настойке, которую влил в нее Аластер и отвару хозяйки дома — не стоит быть наивной, Аластер спас не ее, а амулет.

Когда их разогнали готовиться ко сну, ведьма помогла постелить прямо на полу в комнатке, соединенной с кухней. Гостей разделял стол, словно жирная черта между мужской и женской половиной. Аластера уложили у печи, ее у противоположной стены. Аластеру предложили ополоснуться водичкой на ночь, Мэйгрид посоветовали засыпать. На деле она слышала, как дракон и ведьма шептались возле дверей, неразборчиво, но они явно спорили. Входная дверь дернулась, и дракон шагнул в дом первым, но ведьма болот поймала его за рукав, и зло отрезала прямо в лицо:

— …это еще никогда не заканчивалось ничем хорошим.

Мэй прокашлялась, давая понять, что она не спит, тем самым прервав разговор не для её ушей, Аластер погасил свет. Пальто винного цвета аккуратно висело на стуле, дракон стянул сапоги, снял набивной жилет. Смешная парадная одежда для беглецов. Во всяком случае, Аластер выглядел лучше нее, он совершенно точно не растерял обувь и не изодрал одежду. Платье Мэй висело на соседнем стуле, страшно будет взглянуть при свете дня: пятна, грязный низ и порвано с левого боку. Сама она лежала в сорочке, которую выделила ведьма, ужасно длинной и неудобной.

Аластер предложил свое место у печи, но она отказалась. Из соседней комнаты тут же раздалось злое кряхтение, и их совершенно невежливо попросили замолчать, а когда ведьма засопела, Мэй прорвало. Она задавала вопросы один за другим, до того момента, как Аластер перестал отвечать.

Помощница даже в какой-то момент, набравшись смелости, под столом доползла до благодетеля и помахала рукой у него перед лицом. Аластер спал, развалившись на спине. В темноте белела рубашка, которую он не позволил себе снять, чтобы не смущать бедную девушку. Само его лицо выглядело удивительно прекрасным даже в спящем виде, тени причудливо ложились на него так, что он напоминал спящего принца из сказок. Мэйгрид прикусила губу и вернулась на место, тут же отвернувшись к стене.

Не спалось.

Она крутилась и вертелась из стороны в сторону, рубашка путалась в ногах, сон все не шел. Как бывает, петухи запели, как только Мэй все же удалось нащупать верный путь к сновидениям. Пришлось неохотно открыть глаза, тем более что ведьма болот слишком резво вскочила с кровати, босыми ногами дошлепала до них и без стеснения сообщила:

— Пришли касатики…

Аластер словно не спал, он поднялся с импровизированной лежанки, тряхнул волосами и потянулся рукой к жилету, далее надел сапоги. Хозяйка дома также вернулась к себе, пока Мэйгрид удивленно хлопала ресницами и пыталась понять, что происходит. Настроение в доме не напоминало ленивое утро, она нутром чуяла, что дракон натянут не хуже тетивы, хоть и пытается казаться внешне спокойным. Ведьма и вовсе зло стреляла глазами по сторонам, хоть и вернулась к себе в комнату и взяла щетку для волос в руки.

— Мэйгрид, переоденься на всякий случай, — приказал Аластер, прежде чем вышел за дверь.

— Что значит на всякий случай?

— Слушай его, девочка. Одевайся живее и поставь чайник, гости у нас, разве не поняла?

Мэй тут же накрыла амулет ладонью.

— Без него разберется, — ведьма, словно читала ее мысли, а, может, они были столь предсказуемы? — Не переживай, мы их раньше ждали и так запоздали.

Помощница дракона тут же стянула платье со стула, чуть в папахах не уронив последний, тот угрожающе пошатнулся, но устоял. Если её помогала собираться служка, то теперь кто затянет корсет?

— Простите, Нэндэг, вы не могли бы?

Ведьма болот щелкнула длинными пальцами, и шнурки стянулись сами собой так, что вмиг весь воздух покинул легкие, что Мэйгрид пришлось его хватать губами не хуже рыбы, выброшенной на берег.

— Вы хотите сказать…

— Я сказала именно то, что хотела, девочка. Ты поставила чайник?

Голова шла кругом, Мэй оказывалась что-либо понимать, она с отточенным годами послушанием, схватила чайник и поставила на печь, затем заметалась в поисках огнива, но еще один ленивый щелчок пальцами и огонь тут же принялся за свеженькие поленья. Мысли, конечно же, были не здесь: тень дракона мелькнула за окном, а вместе с ней душа покинула тело. Их нашли, выследили и теперь Аластер, пытается разобраться с наемниками в одиночку.