Я подняла халат с пола и, надев его, сообщила мужчинам:

— Я… это… спать хочу, вот. И не убейте друг друга, пожалуйста.

Развернувшись, я пошла к себе в комнату.

Что-то после всего случившегося спать с мужчинами на одном диване было небезопасно.

Нет, всё же Костя меня напугал и ударом своим, и вот этим своим рыком… Я думала, что фигня, но, похоже, даром не прошло.

Покачав головой, чтобы не усугублять свои ощущения, я вошла в комнату, на всякий пожарный закрыла дверь и отправилась спать. Наверняка завтра всё пройдет.

Всё!

Никакого астрала, теперь только сон!

— Ага! Щаз! Размечталась! — услышала я ворчливый голос паука и почувствовала, как он зашебуршался на спине. — Иш какая! Спать она собралась! Сначала учимся! И только потом отдыхаем! Мне надо еще фобию твою снимать — новую, приобретенную. А то будешь от своих защитников шарахаться, как от чумных, никакой энергии не сможешь потом от них получить.

Пришлось открывать глаза и вновь попадать в астрал.

На автомате потрогала свою челюсть и поняла, что до сих пор вся в паутине.

А паутина еще и липкая такая… бр-р… пауки же её того… выкакивают, между прочим…

Ой, ладно, не буду думать об этом, а то уже что-то подташнивать начало.

Паук залез на подлокотник от кровати, изобразил позу профессора и опять начал меня учить.

— Итак, сегодня мы обнаружили у тебя неплохой дар — это распознавание нужных и более сильных трав. Отличный дар. Подозреваю, что он у тебя и так развивался, ты же этим постоянно занимаешься, вот и результат. Думаю, что и другие твои дары будут связаны с твоей деятельностью. Ты кто там по образованию?

— Химик, — смачно зевнув, ответила я, как прилежная ученица, а сама с тоской посмотрела на подушку и спросила: — А почему я своего тела не вижу? Я же в реальности сплю, и тело должно оставаться на месте.

— Потому что это не реальность — это астрал, и здесь мы не обязаны видеть то, что видим в реальности, — ответил паук и недовольным тоном добавил: — Не отвлекай меня от важной темы.

— По-моему, это тоже важно, потому что я вижу комнату, а себя нет, — пробурчала я себе под нос, но паук сделал вид, что не заметил, и продолжил вещать:

— Значит, другие твои возможности будут, скорее всего, в области той науки, которую ты изучала и применяла всю жизнь. Было бы неплохо, если бы ты попробовала создать какой-нибудь состав. Надо поскорее добраться до твоей лаборатории и проверить. Я уверен, что мы еще какой-то дар с тобой определим.

Паук посмотрел, как я тру глаза и бесконечно зеваю, с шумом выдохнул и плюнул в меня очередной паутиной, и я мгновенно почувствовала бодрость и заморгала на него удивленным взглядом. А он как ни в чем не бывало продолжил:

— Теперь о твоей новой фобии. Пока она до конца не сформировалась, будем лечить. — Он душераздирающе выдохнул. — Опять мою магию будем пользовать… охохонюшки, что за непутевая ведьма мне попалась? То самоубиться особо жестоким способом пытается, то теперь бояться чего-то начала. Лучше бы ты драки боялась и близко к волкам дерущимся не подходила! Ладно… начнем, пожалуй.

Он так резко прыгнул на меня, что я еле сдержалась, чтобы не заорать, и требовательно протянул лапку.

— Палец давай.

Я подала, а этот как куснул!

— Эй! — отдернула я свой палец. — Ты чего, больно же!

Я посмотрела на палец и заметила маленькую белую точку, а боль постепенно стихла.

— Яду в тебя своего прыснул, — гнусно захихикал паук.

— Чего? — ошарашенно посмотрела я на этот прохиндея. — Ты меня убить, что ли, решил?

— Хотел бы убить — сразу бы убил, а это просто токсин, который снизит в тебе страхи. К сожалению, у него куча побочек, но ради дела придется действовать кардинально. Иначе ведьмы из тебя настоящей мы получить не сможем.

Я еще некоторое время посмотрела на свой палец, потрогала его другими пальцами, но боли вроде не было, да и вообще я особо ничего не чувствовала. В смысле нового ничего не чувствовала. Переведя взгляд на паука, который продолжал хихикать и потирать лапками, спросила:

— А побочки какие будут?

— А это, девонька моя, мы скоро узнаем!

Утром я проснулась с головной болью.

Похмелье… это всегда неприятно. Вот надо было наклюкаться так сильно вчера, а?

Давно просто не пила ничего, вот и не рассчитала свои силы.

Печально вздохнув, я пошла искать воду.

В коридоре стояла тишина.

Я мышкой прошмыгнула на кухню, нашла чайник и, налив себе в кружку воды, выпила её за пару мгновений. Естественно, мне не хватило.

Пришлось выхлебывать весь чайник, а потом еще и из-под крана воду пить.

Вроде немного полегче стало.

Но надо было еще ополоснуться.

В душе я простояла не меньше часа, чуть опять не уснула. Но хоть головная боль прошла, и то хлеб.

Надев халат, я вдруг вспомнила, что одежду свою вчера закинула в стирку, но вытащить забыла. Заглянула в стиралку и поняла, что моей одежды там нет.

Хм… неужели мужчины позаботились и вытащили?

На душе стало теплее, и я улыбнулась от такой заботы.

Правда, идти и искать свою одежду было немного боязно.

Я осторожно подошла к двери в зал, посмотрела в щелочку и с удивлением поняла, что мужчин там нет. Зато посреди комнаты стоит сушилка для белья с моей одеждой и каким-то листиком сверху.

Я подошла, взяла бумажку, а там увидела надпись:

«Юля, мы уехали по делам, холодильник забит едой, просто разогрей, появимся в обед. Тебя закрыли на ключ. Очень надеемся на твоё благоразумие. Не уходи никуда из дома, даже если очень сильно захочется. Дождись нас. Антон».

Хмыкнув, я сложила бумажку и убрала её в карман халата.

Мой летний сарафан высох. Я сняла его с сушилки и повесила в шкаф. Благо ткань такая, что гладить не надо, повисит часик, и небольшие складки сами разгладятся.

Так как мужчины оставили мне еды, я пошла завтракать.

Кое-как запихала в себя яичницу с тостами и, запив все это соком, решила еще немного поспать.

Только голову на подушку опустила, только глаза закрыла, как уже услышала тихое:

— Юльчик, хватит спать, просыпайся… или ты домой не хочешь?

Я резко открыла глаза.

— Антон? —