Приподняв бровь, он слегка поддался вперед.

— Тогда скажи мне правду, которую я не могу понять.

Глубоко вздохнув, Мера собрала все свое мужество.

— Возможно, вы с Корвусом похожи больше, чем ты в состоянии признать.

Он посмотрел на нее со смешанным чувством боли и ярости, и это чуть не разбило ей сердце, но Мера не стала извиняться за то, что сказала правду.

— Я проигнорирую твои слова. — Развернувшись на каблуках, Баст провел рукой по волосам. — Ты была в серьезной опасности, Мера. Как ты этого не понимаешь?

— Ты имеешь в виду из-за Корвуса или ночной крови?

— И того, и другого!

Она пожала плечами.

— Все могут быть злыми, независимо от крови.

— Дело не в этом. Вбей себе в голову: ему нельзя доверять.

— Я и тебе не могу доверять. — На его лице отразилась обида, поэтому она быстро добавила: — То есть, когда дело касается твоих братьев.

Баст нахмурился, но Мера заметила на его лице намек на согласие. Как будто он понял ее точку зрения, хотя никогда бы в этом не признался. Либо это, либо Корвус прав, и она не умела читать людей.

— О чем ты говоришь? — спросил он.

Черт возьми, все-таки придется всё выложить.

— Вся эта ситуация чрезвычайно личная для тебя. — У Меры перехватило дыхание, но она не могла сейчас отступить. — Позволь мне взять бразды правления в этом деле, напарник.

Баст уставился на нее непроницаемыми голубыми глазами, по его совершенному лицу ничего нельзя прочитать.

— Думаешь, что так хорошо меня знаешь, детектив.

Мера положила руку ему на плечо, физически пытаясь дотянуться до Баста, потому что ее слова явно не смогли пробиться сквозь его броню.

— Трудно сохранять ясную голову, когда в семье вражда. Я знаю это по собственному опыту.

Баст подошел ближе, нависая над ней, и если бы Мера не знала его, то могла бы испугаться.

Нет, она была в ужасе.

Наклонив голову, он прошептал ей на ухо:

— Я уверен, что ты знаешь это, акритана. В конце концов, что-то ужасное вынудило тебя отправиться на континент, где таких как вы убивают на месте, если им все же удается пройти через защитную зону. А такого еще никогда не случалось. Скажи мне, как ты это сделала? Что в тебе такого особенного, Мера Мореа, если это твое настоящее имя?

Если бы он воткнул в нее ледяной кинжал, то это не принесло бы такой боли как его слова. На глаза Меры навернулись слезы, но она отказалась плакать.

Однако его реакция подтвердила ее точку зрения.

— Баст, ты слишком близко подошел к краю, — тихо произнесла она, смахивая непролитые слезы. — В тебе что-то пробуждается. Отталкивай меня, сколько хочешь, но ты все еще мой напарник, и я буду заботиться о тебе.

Моргнув, Баст покачал головой и отступил назад, его глаза расширились от шока.

— Котенок, прости. Я…

Она подняла руку, останавливая его.

— Мне все равно. Мы здесь, чтобы сделать свою работу, так что держи эту проклятую тьму, ночную кровь или что бы это ни было, в узде. Я иду в свою комнату.

Мера собралась уходить, но он схватил ее за запястье и притянул к себе. Она врезалась ему в грудь. Баст обхватил ладонями ее щеки, не дав ей отстраниться, но она и не хотела покидать его.

Посейдон в канаве, его губы так невероятно близко. Если бы она встала на цыпочки…

— Прости. — Он прижался к ней лбом. — Мне очень жаль. И ты права, я не могу ясно мыслить. Я чертовски благодарен, что ты рядом со мной, котенок, ты должна мне поверить.

Они некоторое время стояли в тишине. Только они вдвоем, пока Мера не сделала глубокий вдох и не положила руки поверх его запястий.

— Раньше моя фамилия была Вейвсторм.

Он распахнул рот.

— То есть из королевского рода Штормовой Бури?

Мера кивнула.

— Кто бы мог подумать? — Баст нежно провел большим пальцем по ее нижней губе, не сводя острого, как бритва, взгляда с ее рта. — Мы оба изгнанные члены королевской семьи.

Мера никогда не думала об этом с такой точки зрения, но он прав.

— Я постараюсь держать себя в руках. — Он поцеловал ее в макушку, затем отпустил.

«Что? — взвыла ее сирена. — Вернись!»

Сейчас не время, сказала Мера похотливой сучке, хотя тоже жаждала его прикосновений. И это была плохая идея.

— Давай немного отдохнем. — Развернувшись, Баст пошел в свою комнату. — Завтра у нас важный день.

***

Все началось с короны, и она принадлежала ее матери.

Мера обратила внимание на украшение, которое покоилось на макушке королевы Ариэллы. Корона мягко светилась, как луна, отражающаяся на поверхности океана в совершенно ясные ночи.

— Смотри на нее, сколько хочешь, ребенок, — сказала королева, не глядя на Меру, ее рыжие кудри лениво развевались вокруг нее. — Она никогда не будет твоей.

Мера нахмурилась. Она не хотела эту дурацкую корону. Конечно, та была красивой, но казалась тяжелой и колючей.

«Это корона не твоей матери, — напомнил ей далекий голос. — Ее украшена бусинами и кораллами, но никогда не имела формы шипа».

Где же тогда Мера видела эту корону?

Мера хихикнула, глядя на свои крошечные пухлые ручки. Она не знала, почему ей так весело. Мера повернулась к маме, которая возвышалась над ней, и надеялась, что та тоже засмеется, но мама так и не засмеялась.

Она никогда не смеялась.

Мать. Мере пришлось звать ее матерью. Королева злилась, когда она называла ее мамой.

Они плыли по песчаному дну океана среди толпы воинов, которые смотрели вперед. Мера едва могла видеть, что происходит, потому что ее руки и ноги были недостаточно сильны, и она еще не очень хорошо научилась плавать.

Повернувшись к своей матери, Мера заметила, что та выглядит раздраженной.

Нет, скорее рассерженной.

Ледяной холод пробежал по спине Меры. Ничего хорошего не происходило, когда мама злилась.

— Держись, малышка. — Дядя Барримонд схватил Меру сзади и приподнял ее, чтобы она могла все видеть.

Впереди, под аркой из разноцветных кораллов, за двумя воинами плыл священник.

За ним следовал профессор Керрентер. Он выглядел прекрасно в своем белом боди и золотых кораллах. Его желтые волосы были собраны в обычный тугой пучок на затылке.

Мистер Мальстрем, один из школьных сотрудников, одет точно так же, только его кораллы были серебристыми. Взяв профессора за руку, он мило улыбнулся.

Мера взволнованно захлопала в ладоши. Профессор Керрентер хлопал в ладоши, когда был счастлив, и он показал ей, как это делать. Он утверждал,