в неизвестном направлении. Я разворачиваюсь, чтобы посмотреть, нет ли здесь Ани, но нигде ее не нахожу. Мне хочется спуститься с крыши и уехать домой, но раскачивающиеся движения толпы непроизвольно заставляют двигаться вместе с ней, и в конце концов я со всеми ­почему-то начинаю прыгать под индийскую музыку, которую ставит диджей. Мне все время приходится поправлять свою маску, и в конечном счете я устаю от этого и просто выбрасываю ее с крыши. Это замечают остальные гости и делают то же самое. На пламя уже никто не обращает внимания, но оно продолжает полыхать за нашими спинами, а падающие с неба капли дождя разбиваются о наши головы, плечи и руки.

***

Я захожу в кофейню на первом этаже дома, не снимая солнцезащитных очков, и сразу же прошу сделать один средний капучино. Сажусь на высокий стул возле окна, вызываю такси и смотрю, как люди в серых костюмах спешат к вращающимся дверям соседнего бизнес-­центра, за которыми они исчезают. Пока жду заказ, из офисного здания выходит только одна девушка в черном худи — она смотрит по сторонам и возвращается обратно. В кофейне играет Стиви Уандер, во время припева я открываю телеграм и быстро пролистываю каналы, на которые подписан. В одном из новостных пабликов читаю заметку о вчерашнем пожаре и узнаю, что во время тушения здания обвалилась кровля и один человек погиб, — смотрю видео обрушения. Девушка-­бариста произносит мое имя, и я подхожу к стойке, где пытаюсь найти пластиковую крышку для стакана. Бариста видит это, но ­почему-то молчит и лишь спустя ­какое-то время сообщает, что крышка прямо передо мной. Девушка застенчиво улыбается, а потом спрашивает, почему я в очках. Я разворачиваюсь к окну и понимаю, что за ним нет солнца и стоит пасмурная погода.

— Вдруг появится… — жду реакции девушки, но она молчит, и мне приходится добавить: — солнце…

— Нет, передавали, что его не будет, — отвечает она и делает шаг назад.

— Значит, точно будет, — улыбаюсь я и направлюсь к выходу, к которому подъезжает такси.

— Нет, — слышу голос бариста за спиной, но ничего ей больше не отвечаю.

***

В машине я разглядываю свои джинсы: на левом колене замечаю небольшое темное пятно и долго пытаюсь его стереть пальцем. Когда оно исчезает, я делаю глоток кофе, запрокидываю голову и закрываю глаза. В кармане несколько раз вибрирует телефон, но я не достаю его, чтобы ­какое-то время ничего не читать и не видеть. Я вспоминаю вчерашнюю встречу с Аней, как по ее щекам катились слезы, когда я ей говорил самые важные слова, которые больше никому и никогда не говорил. Мне становится приятно и легко оттого, что вчера мы встретились и я еще сильнее понял, как сильно ее люблю. Когда машина заезжает в туннель, я смотрю на фонари и вновь чувствую вибрацию входящих сообщений, на которую не обращаю внимания, а потом телефон начинает звонить — скидываю входящий от Сереги и бросаю трубку рядом. Такси едет по Плющихе, и я замечаю за окном дом, который вчера горел. Верхние этажи полностью черные, а на земле лежат обугленные железные металлические конструкции, рядом с которыми стоит репортер и ­что-то рассказывает на камеру. Таксист сбавляет скорость и чуть наклоняется к рулю, чтобы увидеть масштаб пожара, а когда дом остается позади, прибавляет газа. Телефон снова начинает жужжать. Водитель наблюдает за мной через зеркала, и я принимаю вызов.

— Уже еду в офис, — с ходу отвечаю я, а Серега сразу же перебивает:

— Ты видел?

— Кого?

— Новость! Кого… — говорит Серега.

Я не понимаю, о чем он, но отвечаю:

— Я этот пожар вчера вживую видел.

— Блять, какой пожар?

— Дом на Плющихе, а ты о чем?

— Блять, я про другое.

— Про что?

— Про тебя!

— А что я? — Мне становится немного волнительно, и я ставлю кофе в подлокотник.

— Ты не читал «Адовое кольцо»?

— Нет, а что там?

— Зайди посмотри.

— Сейчас зайду.

Скидываю Серегу и захожу в телеграм, где вбиваю в поисковике название канала: «Адовое кольцо». Появляется аватарка с изображением памятника Юрию Гагарину, который одет в рваные джинсы и яркое худи в логотипах LV. Под названием канала горит число подписчиков, которое приближается уже к ста пятидесяти тысячам. Я жму на название, перехожу в канал, резко ощущаю, как сильно сжимается сердце, и начинаю кашлять. На экране фотография, на которой я запечатлен на диване. Я целую Аню в шею — глаза ее закрыты, голова чуть запрокинута, а левая рука свисает, касаясь пола кончиками пальцев. Наши лица полностью открыты, маски лежат на ковре. Я двумя пальцами приближаю изображение и перехожу к описанию.

Вот это поворот, дорогие жители «Кольца». Если вы подумали, что это одна из работ Фредерика Лейтона или, на худой конец, Юлиуса Кронберга, то спешим вас обрадовать — нет. Это фотография со вчерашней вечеринки «Черная ночь», на которой запечатлены бренд-­директор журнала W Максим Елисеев и главный редактор журнала She Анна Алексеева. «Что в этом такого?» — спросите вы нас. Мы вам ответим: во-первых, оба этих прекрасных человека из разных издательских домов. И если память нам не изменяет, а такого ни разу за нами не водилось, то сотрудники этих домов не то что не могут поздороваться друг с другом, но даже сидеть за соседними столиками в ресторанах им нельзя, за это им влетит по самые… Ну, опустим, куда и как им влетит. Во-вторых, если ­кто-то не знает, у Максима есть девушка — красотка-­модель Алиса Евстигнеева, с которой они живут вместе уже пару лет. И если мы ничего не говорили об их разрыве, а мы ничего про него не говорили, то, значит, его и нет. В-третьих, это, конечно, не проблема по сравнению с первыми двумя пунктами, а, скорее, наоборот — наш респект героям снимка, так как у любви нет возрастных ограничений после 18 лет. А разница в возрасте между героями этой картины примерно в два раза в пользу Алексеевой. Кажется, дорогие наши подписчики, адовое кольцо еще так никогда не сжималось. И если эти двое станут символом любовной революции нашего с вами округа, то ждем их совместную фотосессию в стиле «Любовь на баррикадах». Надеемся, что грудь в такой фотосессии прикрывать тоже никто не будет. Всем веселого дня. Ой, забыли, что понедельник. Держитесь там…

Я перечитываю заметку несколько раз, а потом прошу остановить машину и выхожу, не чувствуя под ногами асфальт.

***

— Это кто сделал?

— Я не ебу, старик.

— Это жопа полная, просто… это пиздец.

— Макс, это же ты на фото?

— Серег, а там не видно? Там даже написано. Кто ведет канал?

— Не знаю, он анонимный.

— Как это можно убрать… пока, блять, никто не проснулся?

— Я не знаю, я никогда ничего не удалял из телеги.

— Ты понимаешь, насколько это жопа?

— Я могу только представить.

— Я просто сейчас сброшусь с моста.

— Старик, выдохни.

— Блять, как? Ты даже не представляешь, как я подставил…

— Кого?

— …Аню! Аню! Кого еще?

— Старик, да я же не знаю. Я вот только сейчас это увидел. Я же не знал, что вы…

— Серег, что мне делать?

— Блять…

— Что? Что там такое?!

— Макс, тут…

— Блять, ты можешь ответить?

— Тут начались репосты…

— Какие еще репосты?!

— Этот пост появился в «Антиглянце» и «Сплошной»…

— Блять, блять, блять!

— Ты сейчас где?

— Я недалеко от Саввинской, в парке тут рядом.

— Старик, хочешь, подскочу сейчас?

— Я не знаю.

— Ты там будешь?

— Я не знаю, Серег.

— Ну ты куда ехал?

— На работу, куда еще?

— Ну да…

— Я найду того, кто сделал этот кадр и слил его в сеть. Я клянусь, я просто размажу его мозги по асфальту.

— Старик, ты что сейчас будешь делать?

—