сторону и, направив на меня трубку, врубил свой агрегат. Загудело и я тут же оказался в облаке мельчайших водяных брызг, вылетающих из трубки и мощной струёй разлетающихся на добрых два десятка метров.

— А что, — одобрил я, — неплохо, не душ, конечно, но принимать водные процедуры можно, только вот надо присоединить бочку побольше да увеличить напор.

На лицо Зубра наползло скептическое выражение, но ответить он ничего не успел, мои последние слова прервал громкий вороний гомон и мы, тут же вспомнив убитую нами вчера птицу, тревожно посмотрели в небо и даже никого не увидев, все равно бросились к своей базе.

Мы зашуганными пташками впорхнули в помещение, уже привычно заклинивая дверь и заодно запирая её ломом, используя его вместо засова. Но наши страхи оказались напрасными, ничего страшного с нами не произошло, да и до обещанного часа икс время ещё оставалось.

— Пошли, — я схватил пару сухпайков, бутылку воды и потащил Зубра на крышу соседнего двухэтажного строения.

Перебравшись на подготовленную позицию и скукожившись там за невысоким парапетом, мы внимательно осмотрели всё пространство, наконец, разглядев спугнувшую нас стаю птиц. Чёрные крупные вороны расселись на крыше одного из зданий, вернее на том, что от неё осталось. Это были казармы, где в первый день на стенах мы обнаружили чужеродную аномалию, сейчас она пробилась наружу, оплетая корнями и стены, и оконные рамы, вызревая серо-зелёными шарами на крыше, создавая впечатление будто она покрылась зарослями гигантских кактусов. Было далековато и рассмотреть подробности было трудно, но, насколько я сумел увидеть, птицы жадно клевали эти самые кактусы, забивая их мякотью свои округлившиеся брюшки.

Птицы — это плохо, на сегодняшний день разведывательный квадрокоптер, а также его боевой собрат, должны были стать нашим основным оружием, но если птицы будут агрессивные, в чем я нисколько не сомневался, то дело будет дрянь. Хрупкие винты не выдержит продолжительного состязания с клювами тварей, да и просто если квадрокоптер уронят на землю, то он этого не переживёт. Я ещё раз прошёлся по арсеналу, разложенному на крыше, особенно тщательно перепроверив заряжены ли все три дробовика. В обычных условиях их использовали для обучения противодействию дронам, но сегодня у них будет обратная функция — защищать дроны от пернатых монстров. Можно, конечно, надеяться, что они нажрутся и просто улетят, но я сомневался. Налёт пернатых гадов как нельзя лучше вписывался в парадигму трансформации этой локации на новый более опасный уровень. Удастся ли нам с ними справиться, не знаю. Дробовик с его широким разлётом крупной картечи лучшее оружие против них, но владение у нас им сейчас на был на уровне тридцати процентов, а будет ли этого достаточно, чтобы попасть хоть по кому-то? И это вопрос, кстати, почему сразу тридцать процентов, это больше чем было у нас изначально при владении автоматом и пулеметом, и я высказал предположение, что подъём сопряжения с одним оружием даёт хоть небольшое, но улучшение сопряжения с другим, схожим с ним оружием. Проверить эту теорию мы пока не могли, но когда доведём процесс сопряжения с основным оружием до ста процентов, то увидим поднимется ли этот процент у дробовика или нет.

Внимание! Внимание! Внимание! До окончания безопасного периода осталось 1 минута. Покиньте данную локацию или готовьтесь к бою.

— Всегда готовы, козлина ты патлатая, — ответил я и, глянув на Зубра, спросил, — ты чем занят? Обратный отсчёт уже пошёл.

— Ща, ща, только воду на бензин поменяю и буду готов.

10… 9… 8…

— Чего?

6… 5… 4…

— Всё я готов.

3… 2… 1…

Внимание! Локация переходит на второй ранг преобразования, удачной вам игры.

— Да чтоб ты сдох, кто бы ты ни был, — сплюнул я, поднимая дробовик и наводя его на далёкую стаю птиц.

Однако минута шла за минутой, а ничего не происходило. Я раздражённо опустил дробовик, спрашивая у окружающего пространства:

— Ну и какого хрена?

Вместо ответа с улицы донеслась невнятная ругань в дупель пьяного человека. Что конкретно он говорит понять было невозможно, но сразу становилось ясным, что тот недоволен всем творящимся вокруг — это он достаточно громко и напористо исторгал из своего горла в этот жестокий, равнодушный, несправедливый мир. Прошла секунда, вторая, третья и вот хозяин недовольного голоса появился из-за угла ближайшего дома и шаркающий походкой направился в нашу сторону.

Теперь, разглядев его получше, я легко смог понять и его недовольство и невнятную речь, так как половина головы у него была разнесена выстрелом, а нижняя челюсть безвольно болталась, то и дело ударяясь о грудь. Если бы мне отстрелили полголовы и сломали челюсть, наверняка я бы тоже был очень недоволен.

— Это что ещё такое? — буркнул Зубр меняя дробовик на пулемёт и направляя его на покачивающуюся фигуру.

— Если бы мы были героями малобюджетного фильма или дешёвого романа, то я бы сказал, что это зомби.

— Ты думаешь…

— Ага, всех кого мы вчера убили, сегодня превратились в зомби.

— Да, твою ж мать… Этого только не хватало, теперь их что, всех по новой убивать?

— Видимо да, надо было их вчера всех в кучу сложить да сжечь.

— Ага, сколько их там было? Двести, триста? Мы бы и к завтрашнему дню с этим не управились.

— Зато сегодня нам бы не пришлось их убивать по новой, да и как это сделать? Вон, посмотри, у этого полголовы снесено выстрелом, а он все равно ходит.

Я облокотился на парапет, плотно прижимая приклад к плечу, и спустил спусковой крючок. Пуля попала прямо в сердце, куда я и целился, прошив тело насквозь. Зомби покачнулся, поднял наверх голову и ещё раз что-то невнятно прогудев усиленно зашаркал в нашу сторону. Я прицелился ещё раз и на краткий миг задержав дыхание выстрелил, в этот раз попадая в голову. Одна дырка со вчерашнего дня там уже была, вернее две: одна небольшая входная на лбу и здоровая на затылке. Вторая пуля вошла около виска вынеся наружу ещё часть мозга, но ни на настроение, ни на