в котором предлагалось передать эффективный контроль над финансированием борьбы с изменением климата Всемирному банку и отказаться от Киотского протокола, который был единственным юридически обязывающим договором, действовавшим на тот момент, а также поставить финансирование развивающихся стран в зависимость от ряда реформ.

Как будто этого было недостаточно, Копенгагенский саммит стал еще одной площадкой для демонстрации тактики запугивания со стороны Глобального Севера. Благодаря WikiLeaks мы знаем, что Соединенные Штаты использовали подкуп, шантаж и другие неблаговидные приемы, чтобы заручиться поддержкой островных и других латиноамериканских государств, которые продолжали выступать против соглашения. Согласно телеграмме, заместитель государственного секретаря США Мария Отеро заявила премьер-министру Эфиопии, что если его страна не подпишет Копенгагенское соглашение, то финансовая помощь Эфиопии со стороны США будет прекращена. Аналогичным образом были наказаны за свое несогласие Боливия и Эквадор, которым была сокращена американская помощь на цели развития. В другой телеграмме представитель ЕС на переговорах Конни Хедегаард предположила, что страны Альянса малых островных государств (AOSIS) "могли бы стать нашими лучшими союзниками", учитывая их потребность в финансировании. Еще хуже было то, что ЦРУ через Госдепартамент США разослало дипломатам серию "директив по сбору разведданных" для сбора информации о сотрудниках ООН и высокопоставленных дипломатах. Директива предписывала им найти доказательства обхода другими государствами своих обязательств по экологическим договорам ООН, чтобы подорвать позиции на переговорах на основании       несоответствия в конечном итоге, чтобы сохранить лицо, бывшему президенту США Бараку Обаме удалось убедить лидеров Бразилии, ЮАР, Индии и Китая выдвинуть добровольные обязательства "снизу вверх", что явилось гигантским сдвигом в позиции развивающихся стран. Китай и Индия объявили о добровольных целях по снижению интенсивности выбросов к 2020 году. Бразилия объявила о мерах по достижению в 2020 году уровня выбросов, который будет как минимум на 36% ниже прогнозируемого. Южная Африка объявила об отклонении на 34% от обычного сценария к 2020 году, при этом пик выбросов в ЮАР придется на 2025 год. Несмотря на готовность развивающихся стран взять на себя обязательства по сокращению выбросов, развитые страны продолжали снижать свою долю бремени. Исполнительный секретарь РКИК ООН Иво де Бур на своей итоговой пресс-конференции в Копенгагене пессимистично отметил, что обязательства стран, не включенных в приложение I, находятся на верхней границе "диапазона", в то время как страны, включенные в приложение I, не достигли даже нижней границы диапазона, предложенного МГЭИК.

Кроме того, блок AOSIS утверждал, что новый протокол должен быть направлен на ограничение потепления до уровня не более 1,5 °C по Цельсию. К сожалению, развивающимся странам это показалось настолько неприемлемым, что они массово покинули конференцию на полдня, создав прецедент, позволяющий развитым странам отказаться от выполнения обязательств по Киотскому протоколу, тем самым отбросив единственное действующее международное соглашение по изменению климата.

В итоге Копенгаген оказался неудачным саммитом и завершился на пессимистичной ноте. В последние дни переговоров физический доступ представителей гражданского общества в помещения конференции был ограничен, и переговоры перешли в режим "друзей председателя", в который вошли около двадцати пяти стран, исключая основную часть 195 участников РКИК ООН. Выбор в пользу закрытого формата переговоров вызвал резкую критику со стороны небольшой группы стран (Венесуэла, Боливия, Куба, Никарагуа и Тувалу) и привел к противостоянию на заключительном пленарном заседании, где Копенгагенское соглашение было лишь "принято к сведению" Конференцией сторон (КС).

Стало ясно, что политика в области изменения климата в значительной степени строится на представлении определенных интересов, в частности, интересов более могущественных развитых стран. При сосредоточении дискуссии вокруг западных норм развития возникает своего рода технократический империализм, который лишает значительную часть человечества возможности влиять на определение своего будущего. Программы, инициированные влиятельными западными государствами, долгое время игнорировали историю колониализма, сводя повествование к "бедности" как проблеме, которую можно решить с помощью программ "развития". Вместо того чтобы поставить под сомнение средства или цели такого развития, провальные стратегии повторяются снова и снова, укрепляя впечатление, что это единственные жизнеспособные альтернативы. На сегодняшний день режим управления изменением климата препятствует обсуждению альтернативных подходов в соответствии с интересами западных держав.

 

ИНСТРУМЕНТЫ ВЛАСТИ

 

Если сегодня в дискуссии об устойчивом развитии и изменении климата доминирует небольшой клуб промышленно развитых стран, то это объясняется тем, что они контролируют ключевые элементы, необходимые для выработки адекватной реакции на изменение климата и       развитие      : технологии, финансы и знания.

Технологии всегда были приоритетом для Глобального Юга, особенно после обретения независимости бывшими колониями, когда они осознали, что технологический разрыв между ними и промышленно развитым Севером приведет к неравномерному развитию. Уже в 1900 г., когда Великобритания обладала 72-80% новых технологий в промышленности (в основном тех, которые позволили осуществить первую и вторую промышленные революции), страны третьего мира имели лишь 4-9% этих новых технологий в своих промышленных системах. В 1950-е гг. ТНК воспользовались этим преимуществом и заключили в основном односторонние контракты, которые гарантировали им доступ к таким ресурсам, как земля, вода и рабочая сила, при этом передавая очень мало технологий в целом.

В 1961 году Бразилия представила документ, который в течение нескольких десятилетий оставался практически незамеченным, в котором подчеркивалась роль режимов интеллектуальной собственности в процессе развития. Обсуждения в конце концов, кульминацией этого документа стало принятие ГА ООН на основе консенсуса резолюции 1713 (XVI), озаглавленной "Роль патентов в передаче технологий слаборазвитым странам". Впервые была обозначена роль технологий в решении международных экономических проблем и устранении неравенства в отношениях между Севером и Югом. В 1970-х годах, когда развивающиеся страны боролись за реализацию NIEO, один из ее основополагающих принципов предусматривал "доступ к достижениям современной науки и техники, содействие передаче технологий и созданию собственных технологий". Однако развитые страны Севера так и не смогли по-настоящему принять этот постулат, продолжая подчеркивать важность договорных отношений и интеллектуальной собственности. ТНК Севера фактически пошли дальше, утверждая, что регулирование технологий фактически замедлит темпы развития развивающихся стран, поскольку снизит стимулы корпораций к инвестициям.

Сегодня очевидно, что для смягчения угрозы изменения климата большую роль должны сыграть технологии. Однако также очевидно, что большая часть этих технологий по-прежнему сосредоточена в промышленно развитых странах, где рынки, инфраструктура, финансирование и надежные системы образования создали благоприятный цикл. Для того чтобы более бедные страны перешли к низкоуглеродной экономике, необходимо, чтобы любой режим борьбы с изменением климата учитывал это несоответствие в технологическом развитии. Большая часть стран Глобального Юга зависит от технологий, разработанных в более индустриальных странах, которые в значительной степени связаны сложными внутренними патентными режимами. Развивающиеся страны с самого начала хотели создать всеобъемлющий механизм передачи экологически чистых технологий и были особенно заинтересованы в использовании некоммерческих обменов между правительствами. Развитые страны, напротив, предпочитали рыночные решения, что крайне затрудняло