Я не была ханжой, но мне почему-то казалось, что именно таких сцен в моей карьере почти не будет. Я ведь сама могу выбирать роли, разве нет? Но здесь вся пьеса была наполнена откровенными и жаркими эпизодами. Нет, они не переходили черту, но явно подразумевали продолжение в фантазиях зрителей. Какой же неудовлетворенный человек это написал? И почему Артур решил поставить именно это произведение, безусловно талантливое, но такое необузданное?

Я понимала, какой Влад хороший актер, и ведь на самом деле знала, что он испытывает ко мне лишь дружеское расположение, что доказывал раз за разом. Но как же искусно у него получалось изображать то наглую страсть, то отчаянную любовь! Его мастерство выбивало из колеи, заставляло чувствовать себя совсем ничтожной и жалкой по сравнению с ним. Ну и, конечно, остальной коллектив. Они смотрели на меня с тревогой и жалостью, и хоть и пытались поддерживать, но я чувствовала, что их все больше постигает разочарование. Марго же всего лишь озвучивала мысли остальных, насмехаясь над моей откровенно слабой игрой.

Удивительно, но сценами, лишенными откровенности, все были довольны. Еще вчера мы прошлись по нескольким отрывкам пьесы, где не было Влада, и режиссеру почти не пришлось корректировать меня. Особенно ярко мне удавались эпизоды, где Катерина читает письмо от Софи, а потом бежит к пруду топиться. Я сама понимала, что здесь у меня получается блестяще, и вся труппа это подтверждала. Может, я слишком хорошо слила в душе образ Марго с ее героиней, Софи, и обеих я терпеть не могла, поэтому эмоции получались настолько настоящими?

Но на этом все. Большую часть спектакля Катерина должна флиртовать с Андреем, обниматься с ним и страстно целоваться. Не по-настоящему, конечно, но эти сцены все равно смущали.

Я снова и снова присматривалась к Владу и понимала, что не испытываю к нему неприязни, да и обнять могу спокойно, чисто по-дружески. Внешне невероятно хорош собой, относится ко мне неплохо. Значит, все дело именно во мне, и надо как-то преодолевать этот барьер. Как бы только сделать это за оставшиеся считаные недели?

Сегодняшний день выдался тяжелее, чем вчерашний, несмотря на то, что именно вчера мне нужно было знакомиться с коллективом. Тогда они все-таки делали мне скидку на то, что я новенькая. Но сегодня, кажется, все поблажки закончились, и от меня ждали полноценной игры, как будто я с ними не второй день, а репетирую с самого начала. От этого было немного обидно, но я давила в себе это чувство, отчаянно желая получить заслуженные похвалы, а не притворные.

Было еще кое-что, что расстраивало меня. Макс. Утром я уходила от него довольная и счастливая, и даже странный звонок от Артура, в котором начальник требовал от меня непонятного, не смог испортить мне настроения. Убегая на работу и нежно целуя парня, которого теперь я точно могла назвать своим, в сонные горячие губы, я была уверена, что наши отношения наконец-то перешли на новый уровень.

Может, я не ждала от него звонков или хотя бы смс с вопросом, как у меня дела, но совершенно точно рассчитывала на сегодняшний вечер вместе. Но в обед, когда я набрала Максиму сама, он сообщил, что должен уехать в командировку по новой работе на целую неделю. Да, Макс извинялся, говорил, что будет скучать и просил не тосковать сильно по нему, но поездку отменить он не мог.

Я удивилась, почему он не сказал об этом вчера, но парень сообщил, что так увлекся мной, что совершенно забыл об этом. Я спросила и о том, сможем ли мы встретиться хотя бы сегодня, пообещала даже сбежать с работы пораньше. Но Макс снова меня разочаровал, сказав, что уже собрал чемодан и вот-вот за ним приедет такси. Я так расстроилась, что чуть не плакала. Одно радовало: деньги, которые я ему перевела сегодня утром, смогут действительно ему помочь.

Естественно мое настроение самым негативным образом повлияло на мою работу. Крылья, на которых я летела утром в театр, сейчас, казалось, обвисли жалкими тряпками и теперь скорее тянули меня к земле, чем заставляли парить над ней.

И в обед я даже не подозревала, что впереди меня ждал еще и визит в кабинет Артура Данилевского. О нет, этот разговор меня не разочаровал, он полностью подтвердил все мои опасения, за исключением разве того, что меня еще не уволили. Требование прочитать каждый пункт договора показалось возмутительным, словно я настолько глупая, что нарушу все условия сегодня же, а то и собираюсь обмануть намеренно. Не знаю, что из этого выглядело более унизительно, но я сообщила Артуру, что как минимум юридические курсы я прошла. На него это не произвело впечатления. Конечно, какое ему дело до моих мозгов?

Вечер был безнадежно испорчен, и в свою новую прекрасную квартиру я вернулась совершенно раздавленная. Хотелось с кем-то поговорить, и я вспомнила про то, что обещала Диане рассказать о новой работе. Я так спешно покинула общагу, а потом пропала аж на два дня, что у подруги появился реальный повод на меня обижаться. Так что я набрала знакомый номер, и спустя несколько гудков услышала родной голос.

— Элли, наконец-то! Я уж думала, что ты решила забыть про меня.

— Прости, очень сложные выдались дни, — повинилась я, и в общем-то не соврала, если не считать очень даже приятной встречи с Максом. Но о нем подруге слышать точно не нужно. Ди его терпеть не могла и постоянно ругала меня за то, что я продолжаю с ним общаться. Узнает, что я с ним еще и ночь провела, не избежать мне получасовой лекции. Нет уж, только не сегодня.

— Но ты же все-таки получила ту работу? — в голосе Дианы слышалось такое любопытство, что я даже представила, как та приплясывает на месте от нетерпения, и это вызвало у меня улыбку.

— Да, получила, но до сих пор не понимаю, каким образом. Ты бы видела меня на пробах, полный провал! — от позорных воспоминаний я даже закрыла ладошкой глаза.

— Ты, наверное, опять к себе слишком критична. Раз тебя взяли, значит сочли достойной, — в своей оптимистичной манере возразила мне Диана, и эта ее вера в мой талант снова вызвала улыбку и прилив тепла где-то в районе сердца.

— Надеюсь, что ты опять окажешься права, — скептически протянула я.

— Я тебя знаю. Тебе нужно время, чтобы раскачаться. Ты пока в стрессе, вот и не получается. Но,