После продромальной фазы в развитии болезни наблюдаются небольшие расхождения. Некоторые люди сразу переходят к фазе боли, и это называется обычной мигренью, а некоторые проходят через дополнительный этап: аура мигрени, превращающая приступ в то, что мы называем классической мигренью. Я говорила со многими людьми об их опыте переживания этой фазы, но в действительности среди людей с мигренью только 20 % испытали ауру. Это могло происходить один или два раза в их жизни либо всякий раз, когда у них случался приступ. Есть и такие люди, которые переживают эту стадию, так и не переходя в фазу боли, — их болезнь называют глазной мигренью. Само ее обозначение указывает на особенно распространенное проявление ауры — нарушение зрения.

Бен был 22-летним аспирантом, когда испытал свою первую ауру. В тот воскресный день ему пришлось с утра пойти в университет, чтобы поработать над диссертацией. По правде говоря, он не хотел никуда ехать, потому что последние пару дней чувствовал себя так, будто долгое время находился в душном помещении. Но за неделю он не успел выполнить намеченное, поэтому собирался сделать еще один рывок. Стоял солнечный весенний день — лучшее время, чтобы освежить голову. Бен помнит, как мысленно улыбался, вставляя ключ в дверь своего офиса; он думал, что если освободится к трем часам, то, возможно, впервые в этом году попьет пива в кафе на открытом воздухе… А затем дверь исчезла.

Я спросила его, было ли это для него шоком. Он посмотрел на меня так, будто у меня было 16 голов: «Конечно, подобное со мной еще не происходило». Через пару мгновений, пока он просто глядел туда, где должна быть дверь, Бен понял, что исчезла не вся дверь, а только часть ее, с ручкой и ключом, и что эта часть пропадала из поля его периферического зрения, если он смотрел прямо перед собой на табличку с именем, закрепленную на двери. Он осторожно сместил взгляд и понял, что «дыра» — ученые и клиницисты называют ее скотомой — находилась в одном и том же месте в поле его периферического зрения, независимо от того, куда был направлен его взгляд, и он не мог видеть то, что в «дыру» попадало.

Что интересно в случае Бена, так это внезапное появление и такое же быстрое исчезновение скотомы: к тому времени, как он сумел сесть за стол, чтобы собраться с мыслями, «дыра» пропала. Бен пребывал в этом состоянии не более пяти минут. Большинство людей, сообщающих об ауре, могут определить ее начало как постепенное изменение своего восприятия. Обычно это длится от 5 до 20 минут и полностью проходит в течение часа. Подобно Бену, большинство людей испытывают во время своего первого опыта сильный испуг, и независимо от того, следует после этого головная боль или нет, стоит поговорить об этом с врачом, в особенности если фаза ауры длится более часа.

Объединив признаки разных состояний, в которых люди переживали ауру, мы заметим закономерность. В своих простейших формах зрительные ауры состоят из фосфенов — воспринимаемых нами световых пятен, которых на самом деле не существует. Вы можете легко вызвать собственные фосфены, если, предварительно закрыв глаза, осторожно надавите на глазное яблоко. Пятно света появляется потому, что вы механически активировали сетчатку посредством давления, которое оказывали на глаз. Поскольку сетчатка активирована, мозг «воспринимает» свет, даже если он иллюзорен. Вы также можете вызвать фосфены, активировав часть мозга, которая расшифровывает электрические сигналы, исходящие от сетчатки. В 1930-х гг. Уайлдер Пенфилд из Университета Макгилла в Канаде проводил электрическую стимуляцию открытого мозга находящихся в сознании оперируемых пациентов, чтобы понять, за что отвечают разные части мозга. Если тот участок, который он стимулировал, был важен для осуществления движения рукой, у пациента двигалась рука. Если бы была простимулирована область, детектирующая свет в определенной части зрительного поля, пациент увидел бы там фосфен. Таким образом Уайлдеру удалось составить множество удивительно полезных функциональных карт разных частей мозга. Может показаться, что это звучит варварски, но в 1930-х гг. можно было оперировать находящихся в сознании пациентов только под местной анестезией. Это было даже предпочтительнее, поскольку позволяло нейрохирургам ориентироваться в расположении жизненно важных зон мозга, отвечающих, например, за речь или движение, чтобы по возможности сохранить их неповрежденными. Такая практика применяется и сегодня, хотя научные исследования стали менее инвазивными. Посылая магнитные импульсы в ваш мозг, я могу активировать нейроны, которые заставляют ваше тело двигаться или видеть фосфен. Транскраниальная магнитная стимуляция — отличный инструмент для мягкого и обратимого включения частей мозга, чтобы мы могли точно знать, что они делают и когда.

Фосфены, вызванные искусственно в лабораторных условиях, могут быть яркими. Они подобны вспышкам света на черном фоне или же только небольшим изменениям качества вашего зрения в некоторой области зрительного поля. В ауре мигрени больше структуры. Когда вы видите фосфен, он затемняет то, что вы в действительности должны различать в этой точке своего зрительного поля, и поэтому, по сути, вы слепы в этой области.

Американский психолог Карл Лешли сам испытал состояние ауры, и его интересовало, что происходит в мозге и что вызывает эти зрительные образы. В 1941 г. Карл понял, что, хотя самый первый образ может быть небольшим пятном (который зрительная система не всегда заметит), он, по всей видимости, расширяется, а форма скотомы никогда не меняется, она просто становится больше. Исследователь связал данный процесс с тем, как по зрительной области в мозге распространяется электрическая активность. Область V1, известная как первичная зрительная кора, или стриарная (полосатая) кора — из-за того, как она выглядит под микроскопом, важна для восприятия линий, а следовательно, и для восприятия зигзагов, состоящих из прямых линий. Следующие области зрительной системы улавливают свет из гораздо более крупных областей зрительного поля, поэтому их стимуляция вызовет бóльшую по размерам скотому. Если электрические сигналы подаются неслучайным образом, скотома сохранит свою форму и будет казаться просто расширяющейся. Края скотомы, так называемые «фортификации» ее, напоминающие контурами вид сверху укреплений замка или форта, не расширяются, но дублируются, чтобы заполнить бóльшую область, и кажется, что на границах наблюдается мерцание, «подобное иллюзии движения вращающегося винта». Когда Карл сравнил записи, это ощущение оказалось общим для всех пациентов. Он был на верном пути. Построив графики скорости увеличения собственной скотомы и скорости мерцания (около 10 волн в секунду), а затем сопоставив эти данные с тем, что он знал о механизме передачи электрического сигнала зрительной корой, Лешли пришел к выводу, что два параметра связаны между собой и что, по крайней мере в его случае, волна возбуждения должна распространяться со скоростью 3 мм в минуту.