Шрифт:
Закладка:
"Мы действительно собираемся это сделать".
"Сейчас?
"Сейчас.
Я посмотрел на облегающие G-стринги. Я посмотрел на съемочную группу. Я смотрел на статистов, помощников режиссеров и других актеров. И только когда несколько из них начали хихикать, я понял, что эти ублюдки все это время подшучивали надо мной. Я стал объектом их шуток, меня выставили в образе задницы, но, к счастью, мой зад остался прикрытым, а моя скромность сохранена.
Глава 16.
Dramione
или Цыпленок и утка
Давайте я перенесу вас на несколько лет вперед, в Санта-Монику, Лос-Анджелес.
Гарри Поттер остался в моем прошлом. Я живу на Венис-Бич, и во многих отношениях это самое неудачное место для человека с любой публичной репутацией. Каждый день сюда съезжаются десятки тысяч туристов, а американцы не отличаются застенчивостью, когда речь заходит о том, чтобы подойти к людям, которых они узнают. Однако мне это как-то сходит с рук. Может быть, потому, что большую часть времени я провожу в одних и тех же мокрых плавательных шортах, в которых катаюсь на коньках у пирса всю неделю, и в бейсбольной кепке, надетых задом наперед. Даже если кто-то и узнает меня, то, скорее всего, покачает головой и подумает: "Это не может быть Драко, он слишком похож на пляжного бездельника".
Но есть знаменитости, а есть знаменитости. Мне об этом напоминают, когда Эмма Уотсон приходит потусоваться.
Я предлагаю съездить куда-нибудь на день. Звучит как мелочь, верно? Просто день, проведенный на пляже со старым другом. Но для Эммы это не мелочь. Я не уверен, что Эмма когда-нибудь решится на такое без поддержки. И вы можете понять почему, как только выйдете за дверь. На мне футболка с надписью "Женщины делают это лучше", к большому одобрению Эммы. Она одета в спортивные джоггеры и футболку - совсем не та Эмма с красной дорожки, которую все знают. Тем не менее, первый же человек, которого мы видим, поворачивает голову в знак узнавания. Эмма до сих пор выглядит почти так же, как после окончания съемок фильмов о Поттере. Она уж точно не похожа на пляжного бездельника. Похоже, наши шансы путешествовать инкогнито равны нулю.
Держась друг за друга, мы едем на моем электрическом лонгборде по набережной. Мексиканская волна поворачивает лица, когда мы проезжаем мимо. Сначала люди удивляются. Затем они приходят в восторг. Они выкрикивают имя Эммы. Они выкрикивают имя Гермионы. В конце концов они начинают преследовать нас по набережной. Мы отправляемся в "Большой Дин", чтобы выпить пинту пива. Я здесь завсегдатай. Практически весь персонал - мои друзья. Но вдруг они как будто никогда не видели меня раньше. Все взгляды устремлены на Эмму. Один из сотрудников даже протягивает ей диск со своей музыкой в надежде, что она, как "знаменитость", сможет передать его кому-нибудь влиятельному.
Эмма принимает все это близко к сердцу. Такая реакция была у нее с самого детства. Мне удавалось жить нормальной жизнью параллельно с учебой в Хогвартсе, но для Эммы это было практически невозможно. Ей пришлось научиться справляться с этим. Мы уходим из бара и возвращаемся на пляж, где прячемся под старым спасательным кругом - два экранных врага теперь близки как никогда, укрываясь от постоянного внимания общественности. Сидя там, мы вспоминаем те времена, когда жизнь была другой, когда Эмме было не так комфортно быть в центре внимания, а я не был таким внимательным другом.
- - -
Мои отношения с Эммой Уотсон начинались не очень хорошо. Во-первых, это мой холодный отпор на первом прослушивании "Поттера", когда я выплеснул на девятилетнюю девчонку с вьющимися волосами всю свою усталость от мира на съемочной площадке. Ее можно было простить за то, что она не захотела иметь со мной ничего общего.
Стало еще хуже.
В первые годы между Гриффиндором и Слизерином существовало определенное разделение. Две клики, которые держались на расстоянии друг от друга, в основном потому, что мы не проводили так много времени, работая вместе. Дэниел, Эмма и Руперт были одной группой. Джейми, Джош и я были другой. Мы ни в коем случае не были недружелюбны друг к другу, но мы просто как-то отличались. Основная троица была чиста и непорочна. А мы - нет. Основная тройка была из хорошо образованных семей. Конечно, у меня вряд ли была тяжелая жизнь, но в нашем воспитании была определенная разница. Полагаю, мы считали себя немного круче. Свободное время мы проводили вместе, слушая рэп - Wu-Tang, Biggie, 2Pac, - поэтому, когда до нас с Джошем дошли слухи о том, что девятилетняя Эмма устроила в своей гримерке небольшое танцевальное шоу и хочет представить его нам за обедом, мы предсказуемо отнеслись к этому с пренебрежением. Идти на танцевальное шоу из-за споров о том, какой стиль рэпа лучше, Восточное побережье или Западное? Слабо, братан.
Мы хихикали во время выступления Эммы, и хихиканье становилось все громче, когда она танцевала. Мы просто вели себя как дерьмовые мальчишки, в основном от неловкости и потому, что считали, что подшучивать над ней - это круто, но Эмма была заметно расстроена нашей необдуманной реакцией. Я чувствовал себя немного мудаком, и вполне обоснованно. Однако в конце концов одна из парикмахеров и визажистов объяснила мне, что к чему. Она очень расстроена, - сказала она. Вам не следовало смеяться над ней. Вам нужно извиниться".
Я извинился, и Эмма приняла мои извинения. Все пошли дальше. Это был просто глупый, подростковый акт безрассудства, такие вещи случаются каждый день. Так почему же этот момент засел в моей памяти? Почему мне так больно его вспоминать?
Думаю, ответ заключается в том, что с годами я стал понимать, что из всех нас Эмме пришлось иметь дело с наибольшим количеством проблем, с самой сложной ситуацией, которую нужно было преодолеть, причем с самого раннего возраста. Она стала одной из самых известных женщин в мире - и, на мой взгляд, одной из самых впечатляющих, - но постороннему человеку легко увидеть только знаменитость и не задумываться о проблемах, которые с ней связаны. В самом начале Эмме было не тринадцать, как мне, и не одиннадцать, как
