— Не торопись ты так. Тебе как минимум сегодня придётся полежать. — Произнёс Растис, наблюдая за потугами Нарли. После чего, пару секунд помолчав, добавил, — тем более твоему Григорию сейчас не до тебя. У него сейчас серьёзный разговор с Ардалисом.

— Ну да, уже полчаса беседуют! Вот только не пойму, о чём можно так долго разговаривать? — Будто сетуя, проговорила Рояна, которая в этот момент немного задумчиво смотрела в ту же сторону, что и Нарли.

— А тебя то, что так беспокоит? — С интересом, немного с весельцой спросила Дарара.

— Да так, — не торопясь и всё также задумчиво начала отвечать Рояна, — интересно, что нас дальше ждёт?

* * *

Немного ранее, когда все только вернулись в лагерь, настроение у группы было довольно подавленным. Все беспокоились за раненых, в особенности за Ардалиса, так как у многих он ассоциировался с ядром группы. Поэтому пока гном не пришёл в себя, в лагере царила буквально траурная обстановка. И это не смотря на то, что Растис с самого начала озвучил, что Ардалис «перетрудился», и его попросту вырубило, от нехватки выносливости. Но слова целителя хоть и вселяли надежду, но вид навзничь лежащего гнома имел безоговорочный приоритет, не давая большинству мыслить позитивно.

Но зато, как только гном пришёл в себя, лагерь прямо на глазах приободрился. К этому моменту как раз ещё и Гараз очнулся, его рана уже почти зажила, и он вполне нормально себя чувствовал, единственное, у него голова немного кружилась и он преимущественно лежал, лишь изредка приподымаясь и разговаривая с окружающими.

Ардалис же в первую очередь убедившись, что все живы и здоровы, попросил позвать Григория. А когда тот пришёл, спросил:

— Теперь понимаешь, почему я не хотел идти?

— Извини гноме, но у меня встречный вопрос, — не шибко весело начала Гриша. Он один из немногих в лагере оставался всё ещё напряжённым, что почти сразу бросилось в глаза Ардалису и вызвало ряд вопросов, которые его очень заинтересовали. — Теперь-то ты понимаешь, почему нам надо было идти? — Задал свой вопрос парень.

— Ладно, с этим не поспоришь, — недовольно буркнул в ответ гном, понимая, что Григорий действительно, как минимум от части, прав.

— А вообще, мы очень слабые, причём замечу, это касается в первую очередь местных, — в свою очередь продолжил Гриша высказывать то, что у него уже давно лежало на душе.

— Ну, не всем же быть героями, — было начал Ардалис, но под пристальным взглядом тёмно-карих, почти чёрных, Гришиных глаз замолчал. Ему стало немного не по себе от этого серьёзного, немного грубого, но в тоже время жутко сильного взгляда.

— Почему в королевстве так плохо развита магия и владение аурой? — Жёстко и бескомпромиссно, будто произнося приговор, спросил Григорий.

— Ну, ты понимаешь, в Афнии не так уж и мало сильных воинов, — было начал гном, но неожиданно понял, что откровенно оправдывается, как какой-то школяр перед наставником, от чего тут же недовольно замолчал. Тем временем Григорий продолжил:

— Хорошо. Спрошу по-другому. У нас в отряде сплошные дворяне. Почему они такие слабые?

— Мне кажется просто ты очень сильный, — недовольно буркнул в ответ Ардалис, затем продолжив, — в твои годы я тоже не мог похвастаться такими же результатами как ты.

На слова гнома Гриша усмехнулся, после чего, грустно улыбаясь, продолжил, — только вот ты не забывай, что ты кузнец, а не взращенный на крестьянских плечах воин у которого из поколения в поколение передаются хоть какие-нибудь техники.

— Ладно, согласен. Но что ты предлагаешь, всех в подземелья гнать? Не хватит их, да и далеко не все из них вернуться. Или думаешь просто так, героев призывают?

— Понятное дело, что не просто так. Только вот почему мы должны отдуваться за вашу некомпетентность? Нас с детства не учили сражаться, а также не обучали контролю внутренней энергии, да волшебство для нас чуждая наука! — Высказавшись, Гриша замолчал и отвернулся в сторону, уставившись на некрополь, величественно вздымавшийся ввысь и некоторыми своим башнями, будто касаясь низко плывущих облаков.

— Угу, ты себя-то видел? — Как-то неоднозначно пробурчал в ответ Ардалис, чем вызвал у Григория нервную усмешку, после которой он, повернувшись, ответил:

— Просто мои интересы совпали с моим будущим. Но это не отменяет того факта, что за каких-то полгода я освоил многие вещи, которыми вы, как местные, владеете куда хуже чем я.

— Вот и я диву даюсь, каким образом это у тебя получилось? — Немного разведя руками, ответил вопросом гном. — Вот объясни мне старому, где ты аурой научился владеть?

— Да вот не поверишь, книжка одна попалась, непопулярная. В ней и вычитал.

— Дохлую крысу мне в сапоги, — непонятно к чему, недовольно буркнул себе под нос Ардалис.

— Какие у тебя странные пожелания гноме, — вроде и в шутку, но с абсолютно серьёзным выражением лица, произнёс Гриша. После чего, пару секунд помолчав, спросил, — зачем звал то?

— Зачем, зачем, — старчески пробухтел Ардалис, пытаясь вспомнить, для чего он попросил позвать Григория. Голова ещё не так хорошо работала как до потери сознания и гном не сразу вспомнив, спросил, — что дальше собираешься делать?

— Пф-ф, будто ты не знаешь, — с лёгкой иронией в голосе произнёс Гриша в ответ, и хотел было вновь отвернуться, но видя, что гном ожидает более развёрнутого ответа, решил его дать, — Ардалис, всё как я говорил ранее, мы останемся в городе и попытаемся его зачистить.

— Ты же понимаешь, что это очень опасно? Мне даже страшно представить, какие здесь босы!

На что Гриша, вновь не весело усмехнувшись, ответил, — знаешь, мне тоже страшно. А что делать? Ждать пока они сами вылезут?

Ардалису было нечего сказать. Он прекрасно понимал, что если босы подземелий всё же вылезут, что хоть и никогда не случалось, но при этом абсолютного не исключалось, то у всего королевства будут серьёзные проблемы. Хотя Гриша думал далеко не об этом. Безусловно, ему искренне было бы жалко людей, которые пострадали б от столь масштабного прорыва данжа, но его больше беспокоило личное благополучие. А точнее, в данном случае, его интересовали «цацки», которые он ожидал получить, победив местных боссов. Потому что за счёт них рассчитывал повысить свою выживаемость, при этом, это уже не говоря об опыте, который он рассчитывал