Шрифт:
Закладка:
– Разрешите поблагодарить вас за удовольствие, – сказал он и крепко пожал мою руку, – это все. Еще раз спасибо! – повторил он и направился к выходу.
– Простите, кто вы?
– Я Григорий Котовский.
Я онемел. Легендарный герой! Гроза бессарабских помещиков и жандармов! Как и все одесситы, я с юных лет восхищался им. И вдруг он сам пришел ко мне! Я ему понравился!
Мы вышли из театра вместе. С тех пор почти полтора месяца он часто приходил в театр и просиживал у меня в артистической до конца спектакля.
Он смеялся моим шуткам и рассказывал эпизоды из своей поистине романтической жизни.
В нем чувствовалась огромная физическая сила, воля, энергия, и в то же время он казался мне человеком беспредельной доброты. А те суровые и подчас жестокие поступки, которые приходилось ему совершать, были необходимостью, единственным выходом из положения. Даже в рассказах, – представляю, как это было «в деле», – в нем вскипала ненависть к врагам. Резкий контраст богатства и бедности возмущал его романтическую душу. Чем-то он напоминал мне Дубровского, что-то родственное было у них в сознании и стиле поступков, хотя внешне пушкинский герой представлялся мне совсем иным».
Замечу, что в рассказах о своем дореволюционном прошлом Котовский представал значительно более жестоким, чем это было в действительности.
Владимир Шмерлинг утверждал: «Котовский прибыл на один из участков Румынского фронта, в 136 пехотный полк, и был назначен рядовым в полковую конную разведку. Он отличился в первых же боях с германскими и австрийскими войсками. Его наградили орденом Георгия 4 степени, присвоили первый офицерский чин и назначили начальником конной разведки, в которую он еще так недавно вступил рядовым». Другие биографы писали об унтер-офицерском чине и солдатском «Георгии» 4-й степени. Но ни одна из этих версий не соответствует действительности. В документах 136-го полка сохранились приказы о награждении солдат георгиевскими крестами и георгиевскими медалями вплоть до начала 1918 года. Фамилии Котовского там нет.
А вот как Котовский охарактеризовал свою деятельность на фронте Первой мировой войны в автобиографии: «Начинается работа большевиков по разложению армии. Еще не сознавая и не охватывая умом всей работы большевиков, я, по интуиции, по чутью, присоединяюсь к ним, как к партии, которая мне наиболее близка и к которой я близок по своей психике. Ведь я с первого момента своей сознательной жизни, не имея никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще о революционерах, был стихийным коммунистом, своей психикой, своей интуицией охватывающим сущность классовой борьбы между трудом и капиталом, между жестоко, беспощадно эксплоатируемым и жестоко, беспощадно эксплоатирующим. Я был по натуре и психологии человеком реального действия. Я не мог спокойно смотреть на бедствия эксплоатируемого бедняка, рабочего и крестьянина, – отсюда моя активная месть богачам сегодня и моя помощь, моя безграничная любовь и преданность тем, кто тяжелым трудом добывал себе кусок черного хлеба. Я насилием и террором отбирал у богача-эксплоататора ценности, которые ему по праву не принадлежали, и передавал их тем, кто эти богатства и ценности создавал своим трудом, своей кровью и потом».
На самом деле летом и осенью 1917 года на Румынском фронте в комитетах преобладали эсеры, выступавшие за войну до победного конца. Солдаты-молдаване плохо знали русский язык и о политических новостях узнавали от своих офицеров, придерживавшихся преимущественно эсеровской ориентации. Но молдаване в русских армиях Румынского фронта составляли меньшинство, а в этническом отношении преобладали украинцы. Котовский, очевидно, был близок к эсерам, иначе бы его вряд избрали бы членом полкового комитета 136-го Таганрогского пехотного полка. На заседании комитета 25 сентября 1917 года утверждался его доклад «О корпусной конференции культурно-просветительской секции». В протоколе заседания отмечалось: «Культурно-просветительская секция в своем заседании от 22 сентября с. г. нашла, что существующая программа, во-первых, не обнимает всей деятельности таковой, и, во-вторых, не дает доступа для работников, каковые не определились принадлежностью к той или иной социалистической партии. В том составе (четырех-пяти человек), каков сейчас, секция не в состоянии обслуживать полк. В виду того в § 1-м вставлено «поднятие уровня масс в культурном отношении», в § 2 добавлено: «устройство концертов, спектаклей и прочих культурных развлечений». В § 6 вставлено: «с культурно-просветительными секциями». § 7 изменен так: «в ряд деятелей секции входят члены Комитета, изъявившие желание работать в ней. Образовавшаяся таким образом секция приглашает работников, список которых утверждает полковой комитет». § 8 исключается вовсе. Таковое изменение собрание считает приемлемым. Всех лиц, указанных в списке культурно-просветительской секции, собрание утверждает таковым…
§ 3. Прибывший с корпусной конференции культурно-просветительных секций тов. Котовский докладывает следующее. На конференции из докладов с мест выяснилось, что культурно-просветительские секции, за редким исключением, почти не работали. Литература, распространяемая среди солдат, слишком мало дает результатов. В виду близости выборов в Учредительное собрание необходимо было принять самые энергичные меры к развитию миросозерцания масс. Сначала решено было учредить лекторско-пропагандистские курсы при корпусе. Но в виду отсутствия лекторов-учителей, а также слишком короткого времени до Учредительного собрания, решено было собственными силами частей читать лекции. Для этого выработана программа лекций «минимум». Если в части не имеется литературы по указанным в программе лекциям, обращаться за таковой в «Румчерод». Для ознакомления частей с техникой по выборам в Учредительное собрание из каждой части необходимо послать по одному человеку на инструкторские курсы в «Румчерод». Собрание, принимая к сведению изложенное в докладе, выражает тов. Котовскому благодарность.(…) На инструкторские курсы при «Румчероде» посылается прапорщик Стрыков». Протокол подписали председатель комитета подпоручик Шевяков и секретарь комитета рядовой Удодов. С ним ознакомился командир полка полковник Васильев.
Характерно, что Котовский, будучи значительно образованнее своих товарищей, возглавлял культурно-просветительскую секцию. С ним, очевидно, не могли соперничать и офицеры. Но вряд ли сугубо канцелярская работа по составлению плана культурно-просветительских мероприятий и редактированию принимаемых комитетом резолюций отвечала романтической и энергичной натуре Котовского.
На заседании 27 сентября, согласно протоколу, «тов. Котовский просит слово для внеочередного заявления. Председательствующий просит разрешения у собрания выслушать заявление тов. Котовского, не приступая к выборам президиума. Поступает предложение перенести выборы во все организации комитета и президиум на послеобеденное заседание, а сейчас при старом президиуме выслушать заявление тов. Котовского и другие вопросы, касающиеся объединенного собрания полкового и ротных комитетов. По решению таковых вопросов членов ротных комитетов возможно будет и отпустить. Собрание принимает это предложение. Остаются вопросы, касающиеся объединенного заседания. 1. Заявление тов. Котовского и 2. Резолюция симферопольцев о выступлении на позицию…
§ 12. Тов. Котовский докладывает, что он, несмотря на просьбы команды, отказался быть членом полкового комитета и по следующим причинам. На предыдущем собрании при посещении нас начальником дивизии, последний был забросан такими вопросами со стороны солдат по поводу окончания войны и средств к продолжению ее, что генерал Гаврилов был поставлен в безвыходное положение, а особенно словами товарища Киянова: «До каких же пор будет продолжаться эта бойня». «Я собственно», говорит т. Котовский, «высказал свой взгляд на текущий момент, но это как бы послужило ответом на вопрос тов. Киянова, на который, я чувствовал, не в состоянии был ясно и определенно ответить генерал. Это послужило причиной того, что начальник дивизии поблагодарил меня, а солдатская масса по-за углами дала мне кличку буржуя или защитника буржуев. Но может ли быть Котовский буржуем или защитником таковых? Как бы отвечая на заданный вопрос, оратор излагает свою биографию, говорит о своей борьбе с буржуями, о пятнадцатилетних страданиях по воле тех же буржуях в одиночном заключении и каторжных работах (Котовский отродясь столько не сидел ни в тюрьме, ни на каторге вместе взятых. – Б. С.). Свою биографию Котовский заканчивает словами: «Может ли Котовский, полысевший по милости буржуев, быть их сторонником?» Далее им высказывается взгляд на войну, причем опасность он видит в германском империализме и не допускает сепаратный мир, возникает надежда на организацию демократии и на воздействие таковой на правительства воюющих держав, малосознательная масса своей дезорганизацией может довести Россию до того, что явится кровавый Вильгельм из Германии или Николай из Тобольска и вновь повиснет над русским народом кулак и нагайка. А для меня пока существует свобода существует и Россия; без свободы для меня нет России», заканчивает свою речь оратор.
Интересней всего, что на совещании командующему армии пришлось отвечать на вопрос, почему мы не пошли сменять пятый корпус, охраняющий Черноморское побережье. Оказалось, что 5 корпуса за всю войну не было на Румынском фронте. Все слухи по этому поводу являются
