— Не понимаю, зачем столько видеокамер: для внутреннего наблюдения за клиникой это явный перебор, — вслух размышляет Нико.

Серхи мелко кивает круглой головой:

— И это еще не все, коллега. Ты заметил самое необычное?

Нико щурится, изучая экраны и кнопки:

— Ты это о чем?

Толстячок тычет в один из экранов и приходит в восторг от удивления на лице бывшего полицейского: на мониторе видны совсем другие комнаты, поменьше, а еще идет трансляция из нескольких кабинетов.

— Они следили не только за сумасшедшими, — важно изрекает Серхи.

— Да, вижу. Вы можете мне объяснить, как все произошло?

Они объясняют, но их рассказ требует терпения. Фатима пытается дать схематичную краткую версию; Серхи чересчур увлекается бессвязными подробностями.

Часов около семи — в этом рассказчики совпадают — поднялся шум. Фатима лежала на кровати, «в полудреме», а Серхи находился в своей комнате, «как и обычно». Они выглянули в коридор и увидели, что пациенты и персонал рядами шагают к лестницам. «Никогда не видел ничего подобного, — добавляет Серхи. — Они шли как солдаты». Когда на этаже никого не осталось, оба решили выйти из своих палат. Были и другие пациенты, которых «не зацепило». Серхи и Фатима встретились в коридоре и познакомились.

— Мы и раньше виделись в столовой, — романтичным тоном признается Серхи, — но сегодня все было куда ярче… Я вышел вот с этой палкой, — толстяк демонстрирует свое грозное оружие, — это перекладина из моего гардероба, и я здорово ее, бедняжечку, напугал…

— Ну хватит, — умоляет Фатима. — Я больше не могу выносить этого придурка.

Серхи смеется, переводя ее жалобу в шутку. Нико что-то набирает на компьютере.

— Для кого предназначалась записка на твоей кровати, Фатима?

— Для моего друга. — Фатима сидит на полу, прислонившись к стене.

— Фати убедила меня остаться и подождать ее друга, — добавляет Серхи. — Все остальные наши товарищи ушли, но Фати захотела остаться. Поэтому мы спрятались.

— Заткнись уже, идиот! — обрывает Фатима.

— Это ведь Логан? — тут же встревает Нико. — Вот кого ты ждешь.

И снова молчание. А потом даже Кармела отшатывается от Нико: бывший полицейский бьет кулаком по столу и вскакивает с места.

— Мать твою! Ты вызвала этого безумца…

— А что плохого в безумии? — удивляется Серхи.

— Логан — мой друг! — кричит с пола Фатима. — Единственный, кто у меня остался!

— Нет, Фати, это неправда! У тебя есть я, — поправляет Серхи, но ни Фатима, ни художник его не слушают.

— Как ты узнала, что сюда приедет Логан?

— Я и не знала, клянусь, но я надеялась, что он приедет! Мудрый прислал мне письмо, он сказал, что я прямо сегодня ночью должна попасть в обсерваторию, где животные! Я не поверила, но когда начались эти ужасы, я поняла, что все правда! Я позвонила Логану — сказать, чтобы он меня забрал! — Фатима обхватывает плечи руками. Съежившись в уголке, она кажется совсем одинокой, — замечает Кармела. — Но он не отвечает…

— Правда-правда: она звонила по телефону с коммутатора, — поддакивает Серхи.

— Когда ты получила письмо от Манделя? — Нико ведет себя как на допросе.

— Два дня назад… Я не поняла, зачем он мне его прислал, я потеряла след Мудрого семь лет назад. Здесь меня расспрашивали о нем и о Логане. Нико, они сводят меня с ума…

— А флешку он тебе прислал? Флешка при тебе?

Фатима поднимает на него заплаканные глаза.

— Нико, я не понимаю, о чем ты… Серьезно… — (Он смотрит ей в глаза до тех пор, пока она не отводит взгляд.) — Нико, я не хотела сюда ложиться! Я была у сестры, они нагрянули к ней домой!.. Сказали, что я обязана ехать! Меня привезли сюда силой! — Фатима ищет глазами Кармелу, словно умоляя о поддержке.

— Они попытались перехватить всех нас, друзей Манделя, — объясняет Нико, отворачиваясь к компьютеру. — И мне интересно: этот Ларедо, который нас допрашивал, — он знал правду или от него тоже скрыли…

— Что ты ищешь? — допытывается Серхи, увидев, что Нико шарит по ящикам стола. — Рассказывай! Может, я смогу тебе помочь!

Нико ищет диск USB. Выясняется, что Серхи видел несколько флешек в одном из ящиков стола, он горд, что оказался полезным. Нико вставляет флешку в компьютер и начинает копировать какие-то файлы. Кармела хочет спросить, что он нашел такого интересного, но в этот момент Нико встает из-за стола.

— Мы уходим, — объявляет он. — Если принять письма Манделя за правду, до полуночи мы должны оказаться в обсерватории.

Серхи улыбается и кивает, тряся подбородком.

— Я ничего не понял, но, если вы не против, хочу отправиться с вами. Чтобы защищать Фати.

— Но я не могу вот так взять и уехать! — протестует Фатима. — Мне нужна одежда… И мои стихи! — Она хватает Нико за руку. — Я не могу уехать без моих стихов!

— Стихов?

— Да, — подтверждает Серхи с очень серьезным видом. — Она мне про них рассказывала. Она хранит их с детства! Это очень важно! Она — великий мастер! Я сейчас сбегаю наверх.

— Нет, — решает Нико. — Мы поднимемся все вместе. Поищем еще и одежду.

Нико входит в комнату Фатимы в одиночку; Кармела, Серхи и Фатима ждут в коридоре. Никто не смотрит на труп зарезанной женщины. «Здесь затронуло и больных, и персонал, — размышляет Кармела. — Те, кто не остался в комнатах, двигались вперед, спустились в подвал, разделись… собрались вокруг рептилий и начали их пожирать…» Кармела приходит к выводу, что убитая женщина вела себя подобным же образом, просто не смогла выйти из палаты. И не было даже никакого замка: она не сумела повернуть дверную ручку. «Это поведение не помогает им манипулировать предметами: они только идут вперед и избавляются от одежды». Но кое-что все-таки не стыкуется: почему Серхи, Фатима и кто-то еще оказались невосприимчивы? Вот что нужно обсудить, когда Нико вернется. А Нико не отыскал ничего из одежды, кроме пары темно-синих халатов. Фатиме художник вручает толстый конверт, набитый бумажками, — девушка хранила его под матрацем. Фатима прижимает конверт к груди, словно младенца, баюкает и плачет.

— Спасибо, Нико, спасибо!

Когда они спускаются по лестнице к выходу, Кармела замечает, как Нико прячет в карман косухи флешку из подвала.

— Что ты нашел? Историю болезни Манделя?

— Нет. Я рассчитывал ее найти, но Карлос Мандель нигде не упомянут.

Кармела обдумывает это странное обстоятельство.

— Он вполне мог записаться под вымышленным именем, чтобы сохранить приватность… А что же тогда ты копировал?

— Файлы, защищенные паролем. Не знаю, что в них, но я решил проверить свою нелепую догадку. И не ошибся. Пароль для этих файлов тот же самый, что и для файлов с конфискованной флешки, которую мне прислал Мандель!