Шрифт:
Закладка:
Указанная особенность взаимных отношений между договаривавшимися сторонами, которые не доверяли друг другу, требовала точного определения прав русских послов, а также приравниваемых к ним гостей (купцов). Й те и другие пользовались во время своего пребывания в Константинополе (но не более шести месяцев) полным содержанием от византийского правительства. Послы получали «слебное», а гости «месячину» (хлеб, вино, рыбу, мясо, фрукты). Есть указание, что они имели право пользоваться бесплатно правительственными банями. На обратный путь они могли требовать продовольствие и судовые снасти – якори, канаты, паруса и все нужное. Послы и купцы приходили не только от великого князя, но и от подручных князей. Возникала необходимость установить известную иерархию между ними. Первое место предоставлялось Киеву, за ним – Чернигову и Переяславлю и т. д.
Договоры скреплялись клятвой. Руссы-язычники клялись оружием своим, приговаривая: «да не имут помощи от бога, ни от Перуна, да не ущитятся щитами своими, и да посечены будут мечами своими, от стрел и от иного оружия и да будут рабами в этой жизни и в той». Эта клятва сопровождалась всевозможными магическими обрядами: «некрещеная Русь» клала на землю щиты свои и мечи нагие, обручи и прочее оружие и произносила магическую формулу: «если мы не сохраним сказанного… да будем прокляты богом, в которого верим, – Перуном и Белесом, скотьим богом, да будем золоты, как золото, и своим оружием да будем посечены». Представители Византии по христианскому обычаю «целовали крест». Это был также своего рода магический обряд, так как предполагалось, что нарушение крестного целования должно повлечь самые ужасные кары, по крайней мере, на том свете. Среди послов Игоря было несколько христиан; они тоже присягали на кресте.
Об авторах:
Сергеев Владимир Сергеевич (1883–1941) – советский историк античности. Доктор исторических наук, профессор МГУ, заведующий кафедрой древней истории МГУ и МИФЛИ в 1934–1941 годах. Лауреат Сталинской премии (1942, посмертно).
Бахрушин Сергей Владимирович (1882–1950) – русский и советский историк, член-корреспондент АН СССР (1939), академик АПН РСФСР (1945). Лауреат Сталинской премии (1941).
Косминский Евгений Алексеевич (1886–1959) – российский и советский историк-медиевист, специалист по аграрной истории средневековой Англии и историографии Средневековья, академик АН СССР, Лауреат Сталинской премии (1942).
Приложение
Гарольд Никольсон. Происхождение современной дипломатии
I
Полезно с самого начала сказать, о чем мы поведем речь.
До войны 1914–1918 гг. рядовой избиратель в Великобритании и ее доминионах, а также в США только спорадически интересовался международными отношениями. Были, конечно, периоды, когда внешняя политика становилась предметом партийных и даже программных разногласий. Но в большинстве случаев широкие слои населения не интересовались ни принципами внешней политики, ни методами или способами, которыми она осуществлялась. Предполагалось, что основы внешней политики покоятся на неизменных национальных и государственных нуждах и как таковые находятся вне сферы партийных разногласий. Считалось, что внешняя политика является предметом особой мистической науки, тайны которой находятся за пределами опыта или понимания простого смертного, поэтому существовала тенденция предоставить ведение внешней политики кабинету и его экспертам, доверяя им охрану национальных «прав и интересов» при помощи методов и комбинаций, которые они найдут удобными и подходящими.
Демосфен
Столь безразлично настроенная публика пребывала в уверенности, что сменяющие друг друга кабинеты приложат все усилия, чтобы сохранить мир – величайшее национальное благо. И если возникала ситуация, при которой внешние силы угрожали свободе, правам, владениям или жизненным интересам страны, большинство поддерживало правительство в его решении отразить эту угрозу военной и морской силой.
Война 1914–1918 гг. значительно поколебала эту пассивность и безразличие. Стало ясно, что страна может (подчас без ведома и согласия народа) оказаться связанной обязательствами в отношении других держав. В момент серьезного кризиса народ может оказаться внезапно перед альтернативой: или отказаться от обязательств, принятых от его имени, или оказаться вовлеченным в войну. Теперь все поняли, что в современной войне страдают не только профессиональные военные и моряки, которые по собственной воле избрали для себя военное ремесло, но каждый подвергается тяжелым испытаниям и чрезвычайным опасностям.
Эти два факта побудили после войны рядового избирателя демократических стран относиться к международным вопросам менее добродушно, с более обоснованной критикой и большей настороженностью. Это было важным шагом вперед. Но, заинтересовавшись этими вопросами, широкая публика была поставлена в тупик их сложностью и запутанностью.
Беспокойство заменило настороженность, критика часто принимала форму преувеличенных подозрений, а внимание стало чересчур напряженным.
Одной из основных причин этого смущения умов была ошибка широкой публики, смешивавшей политику и переговоры и называвшей их одним пользующимся плохой славой именем «дипломатия». Она не заметила разницы между «законодательной» стороной вопроса и «исполнительной». В то время как внешняя политика в демократических странах должна решаться кабинетом с согласия народных представителей, – исполнение этой политики, независимо от того, назовем ли мы это выполнение дипломатией или переговорами, должно быть предоставлено опытным и осторожным профессионалам.
На самом деле, при здоровом демократическом контроле над внешней политикой важно делать это различие. Во внутренних делах, где народ обладает опытом, накопленным многими поколениями, различие, о котором было сказано выше, не вызывает затруднений. Бюджет или закон, касающийся народного просвещения, составляется соответствующим министром при участии чиновников его ведомства, обсуждается кабинетом и представляется в парламент на обсуждение и утверждение, а затем передается для исполнения исполнительной власти. Публика интересуется первоначальной стадией обсуждения, во время которой политика определяется и решается, исполнение интересует ее меньше.
В иностранных делах, однако, избиратели еще не привыкли придерживаться этого удобного различия, и постоянное употребление слова «дипломатия» для обозначения как внешней политики, так и ее выполнения мешает им приобрести эту привычку, поэтому важно в самом начале этого исследования установить значение слова «дипломатия» и указать, в каком смысле или смыслах это слово будет употребляться в дальнейшем.
II
В разговорном языке слово «дипломатия» употребляется для обозначения ряда совершенно различных вещей. Иногда оно употребляется как синоним внешней политики, когда, например, говорят: «Британская дипломатия на Ближнем Востоке недостаточно тверда». В других случаях оно обозначает переговоры, например: «Вопрос мог бы быть разрешен дипломатией». Это слово также служит для названия процедуры и аппарата, при помощи которых ведутся переговоры. Оно также употребляется для обозначения заграничной части ведомства иностранных дел. В этом смысле говорят: «Мой племянник работает в дипломатии». Наконец, это несчастное слово обозначает особую способность, проявляющуюся в ловкости в хорошем смысле при ведении международных переговоров,
