Шрифт:
Закладка:
Лерман позволил Баснеру договорить, взял его под руку, отвел к окну, где и оставил, сказав:
– Постойте здесь и помолчите, хорошо? Фальсификаций в истории не бывает, поскольку нет единой истории. Существует столько историй, на сколько ветвей разделяется физическая реальность. Значит – бесконечное число. Это мы обсудим потом.
Он похлопал Баснера по плечу и вернулся к прерванному разговору.
– В моем лэптопе перестал работать Интернет. Видимо, возникла несовместимость протоколов, поскольку суперпозиция еще не установилась полностью. Как с этим у вас?
– Я не читал твоих статей, а значит…
– Не путай, – с легким пренебрежением сказал Лерман. – В твоей реальности ты не читал, да. Но склеиться должны были… В общем, ты можешь проверить? Или вы? – обратился он к Лене.
Вряд ли Лена поняла идею, но, обменявшись взглядами с Купревичом, достала из сумочки смартфон и спросила:
– Что искать?
– Зайдите на сайт журнала «Физикал ревю», в Гугле он легко находится. Обратитесь к содержанию за позапрошлый год, и там…
– Где искать, вы сказали?
– В Гугле, где еще? – Лерман начал раздражаться.
– Лена, – напряженно произнес Купревич. – Самая распространенная поисковая система… какая?
– Ах, это! – улыбнулась Лена. – Я не расслышала. Извините, ребята, я чайник в Интернете. Как-то мне на день рождения подарили читалку, я даже коробку не распечатала. Читаю бумажные книги, бумажные газеты…
– Смотрите бумажный телевизор, – раздраженно добавил Лерман.
– Ну… в какой-то степени бумажный. Телевизор у меня «Сони» со сворачивающимся экраном, знаете? Как плотная бумага. Это я себе позволила, когда…
Она прикусила губу. Баснер, демонстративно повернувшийся лицом к окну, сказал, не оборачиваясь:
– Это не бумага, это пластик.
Купревич вспомнил, какой телевизор стоял у них дома. Он точно знал, что… Странно. Он помнил, конечно, он же только позавчера… но какой фирмы… размер экрана… Он нервничает, и потому память буксует. Плоский экран, конечно. Высокого разрешения. Как называется…
Он не мог вспомнить.
– Что? – сказал Лерман. – В памяти двоится? Володя, не отвлекайся на мелочи, они еще будут путаться, пока память не устаканится в суперпозиции. Не думай о лишнем.
Он говорил с ним, как с ребенком.
– Вот, – сказала Лена, – нашла. «Физикал ревю». Год две тысячи пятнадцатый.
– Как же вы его нашли? – Лерман и с ней разговаривал, как с ребенком. – С помощью поисковой системы, верно? Какой?
Он хотел знать, в каком направлении будет меняться память.
– Гугл, конечно. – Лена никому не позволяла говорить с собой подобным тоном. – Я не расслышала сначала. Итак?
– Гугл, прекрасно, – пробормотал Лерман.
– Давай я, – Купревич забрал у Лены телефон, ничего особенного, знакомая фирма LG, у Ады был похожий… У Ады. У кого сейчас ее телефон? Почему ему не пришло в голову выяснить?
– Что с тобой? – Голос у Лены был почти такой же, как у Ады. В точности такой же. Ада так же наклоняла голову, задавая вопрос. Так же смотрела в глаза, она никогда не отводила взгляда первой.
– Ничего, – пробормотал он.
Экран был привычным, картинка Гугла выглядела обычной, хотя и было в ней что-то… Он не понял – что, но тут же об этом забыл. На странице журнала нашел оглавление, здесь тоже возникла странность: к некоторым статьям доступ был свободным, к некоторым – платным, причем это не зависело от времени публикации. Набрал фамилию Лермана. Странное чувство раздвоения сознания: он, конечно, хотел, чтобы статья была на месте и в свободном доступе, тогда они смогли бы с Иосифом подробно все обсудить и прийти хоть к каким-нибудь выводам. В то же время он хотел, чтобы статьи не оказалось. Не писал Лерман ничего по поводу сложных склеек. И пусть утрется. Пусть посмотрит наконец удивленным, испуганным, просящим взглядом. Сбить спесь. Поставить на место.
В оглавлении было три статьи, две в закрытом доступе, одна в открытом.
– «Распределение операторов Менухина – Горчака, – прочитал вслух Купревич, – в пространствах межмировых взаимодействий и расчет склеек второго порядка в линейном приближении».
– Что? – Лернар потер лоб. – Ну-ка, покажи.
Он изучал картинку в телефоне, будто это было изображение Моны Лизы. Или нет – фотография обнаженной женщины в неприличной позе.
– Что-то не то? – осведомился Купревич. Конечно, что-то было не то. И он даже мог сказать – что именно. Менухин никогда не занимался многомировой физикой. Горчак – да, оператор его имени стали использовать в эвереттовской математике в позапрошлом году, но не для расчетов склеек второго порядка (кстати, это еще что такое?), а для перенормировки нелинейных частей уравнений Шредингера.
– Я не писал статью с таким названием, – в голосе Лермана наконец прозвучала растерянность. – Или… может… погоди… дай вспомнить.
Память у него, видимо, тоже двоилась. Плохо. Они не смогут обсудить проблему, если даже в названиях собственных работ начнут путаться. Если он забудет все, что сделал за последние годы. Потом вспомнит, конечно, но это будет уже другая память, о другом. И у Иосифа будет другая память. Может, это не плохо. Их памяти начнут, по крайней мере, соответствовать друг другу.
– Кажется… – бубнил Лерман. – Ну да…
Вспоминай, вспоминай…
– Лена… Леночка…
Кто это сказал? Лена уткнулась лбом в его плечо – было ей страшно, или она тоже путалась в своей памяти? Почему раньше, на кладбище и потом с памятью все было в порядке? Или он не обращал внимания?
«Кто я? – подумал Купревич. – Кто я сейчас?»
Конечно, он был собой. Ада умерла, и ему звонила Лена, подруга Ады, женщина, сидевшая сейчас рядом и положившая голову ему на плечо. Ее голос он тогда перепутал с голосом жены, и когда услышал: «Ада ушла от нас», подумал, что она жестоко над ним шутит. Наверно, репетирует роль. Хотел сказать: «Ада, это глупая и неуместная шутка. Как ты меня напугала!» Но женщина представилась, он же слышал, она сначала сказала: «Я Лена, подруга вашей жены, у меня ужасная новость…»
«Кто я сейчас? А Лена? Она помнит тот разговор?»
– Черт! – Лерман бросил телефон на кровать, Купревич подобрал его и посмотрел на экран. Иосиф ушел со страницы журнала и, видимо, пытался найти свою статью (ту, которую все еще помнил) поиском
